Покаяние разбившегося насмерть
Шрифт:
Несколько минут, и я остался во всем помещении офиса совершенно один - в гулкой тишине своего кабинета, со свидетельством жизни покойного Пьеро Солисю в картонной коробке. Признаюсь, меня неожиданно увлекло разглядывание старых записей и фотографий - отпечатков счастливых мгновений чужой жизни. На память неожиданно пришли стихи времен моего детства: их сочинила, однажды негромко продекламировав нам с сестрой Ольгой, наша мама.
Новый день к концу подходи т ,
Грусть с меня тем ь глаз не
И, спугнув на стенке день,
Я ищу вчерашний день.
Среди фотографий прежних,
Старых писем детско-нежных
Молча роюсь и грущу -
День вчерашний я ищу.
Где он мог клубком свернуться?
Мне бы с ним назад вернуться!
Ему прятаться не лень;
Я ищу вчерашний день...
Две половинки жизни - два объемных конверта с фотографиями. Первым делом я просмотрел самые многочисленные черно-белые снимки из конверта под надписью "Моя молодость". Буквально в каждом "кадре" той жизни совершенно неузнаваемый, молодой и благополучный Пьер Солисю - непременно в светлом костюме и шляпе, с роскошной сигарой в зубах!
– беспечно улыбался в компании веселых красавиц и друзей. И не подумаешь, что этот великолепный донжуан под занавес жизни превратится в смиренного привратника!
Совершенно позабыв о времени, от фотографий первого конверта я перешел к чтению легкомысленных и непринужденных строчек, адресованных приятельницам и приятелям - в каждой записке Пьеро назначал свидания и встречи в самых роскошных кафе и ресторанах Парижа, непременно завершая летящие вирши своим, "фирменным" автографом: "С улыбкой - ваш верный Пьеро".
Каюсь, нарушив свое собственное обещание мадам Лево не читать дневников привратника, я все-таки не утерпел и открыл один из них, весь обклеенный карточками с розами.
"Моя голубоглазая Гертруда, скорей просыпайся и постарайся при помнить, что тебе только что снилось ! Надеюсь, твои сны были восхитительны и приятн ы : ароматнейшие букеты роз в твоих руках, заливисто щебечущие в изумруде крон деревьев птахи или смиренно опустившийся перед тобою на одно колено влюбленный и восторженный Пьеро..."
"Как ты, малыш, проводишь выходные дни? Надеюсь, вы с мужем отправились куда-нибудь за город - к реке, к природе? Даже я, одинокий старик, отправился на большой променад - по улице Крузет прошлепал до парка Кремон, где чудесно отдохнул, наблюдая за белками на дубах и кормя их с рук орешками..."
"Милая Гертруда, сегодня был нелегкий день - на репетиции театра "Луна" негодник Нико вновь, ради собственного извращенного удовольствия, едва всех нас не перессорил. С его подачи м ы вдруг принялись цепляться к словам друг друга, ругаясь и злясь, ненавидя весь мир. В конце концов , наш мудрый Андре гневно хлопнул в ладоши, выкрикнув: "А ну-ка все замолчали! Хватит бездарно ругаться. Послушайте лучше бессмертные строки Андре
Последний отрывок в одно мгновенье разбил весь мой стыд за чтение "личного" дневника - елки-палки, да тут вполне можно было отыскать подозреваемых в убийстве трех волхвов и Розы Брютель! Очень жаль, что этот грозный Серж укатил к дяде в деревню и мне не удалось с ним встретиться. Судя по прессе и словам Андрея, его сто раз допрашивали в полиции. А что, если допросить здоровяка в сто первый раз?..
Я стал читать дневник дальше, перелистывая страницу за страницей, но больше ничего подобного не попадалось - в остальных записях четко выдерживался прежний, нежно-розовый стиль. В конце концов, я даже ощутил легкий стыд за то, что никогда не обращал внимания на старика и относился к нему с долей высокомерия, в то время как за его скромной и неброской внешностью скрывалось горячо бившееся сердце. Да что уж тут говорить - лично я никогда ничего подобного не писал и не говорил своей зазнобе по имени Соня Дижон!
" Моя милая, моя добрая голубоглазая красавица! Вчера ты поделилась со мной своей бедой: у вас с мужем, с которым вы живете в любви и мире вот уже тридцать семь лет, никогда не было детей. Моя голубка, не печалься! Мои родители тоже плакали, что у них нет детей, а когда я родился, они, бедняги, плак али уже из-за меня - я, бессердечный, с о ве р шен н о не думал о них, причиняя им боль, и понимаю это только сейчас, когда их давно нет...
Все к лучшему, моя славная Труди; быть может, твой великий и щедрый Бог не дает тебе деток, чтобы всю свою безграничную любовь ты дарила каждый день целому миру? И мне в том числе..."
Между тем час был поздний, и мои глаза немного устали за этот долгий рабочий день. Я от души зевнул и потянулся, напоследок вытряхнув фотографии из большого конверта с печально-иронической надписью рукою того же Пьеро "Я - старик...".
Небольшая стопка цветных снимков была отражением последних дней его жизни: на всех фотографиях были занятия в реабилитационном центре, по большей части - репетиции театра "Луна", групповые фотопортреты, а также несколько снимков с занятий йогой под руководством доктора Молю.
Ясное дело, каждый снимок я рассматривал с большим вниманием и интересом, быстро отметив, что главный герой большей их части - мой добрый друг Андрей Бессонов. Он весьма эффектно позировал, для каждого снимка принимая позы то мудрого, то беспечно веселого, то печального, но всегда неординарного режиссера. От души посмеявшись над всеми этими забавными снимками, я принялся разглядывать те, на которых были запечатлены репетиции пьесы "Визит трех волхвов" - впервые я мог изучить лица и гримасы участников драмы, живых и ныне покойных.