"Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель
Шрифт:
— Ваше величество, это… вам не холодно?
Она скинула с плеч платок:
— Мне жарко! Огромный костер! А шар — просто восхитителен!
Хармон и Сорок Два расцвели на глазах.
— Мы ждем только вашего сигнала, чтобы подняться в небо!
— И чучела готовы, — грустно молвил Салем. — Прикажете бросить в огонь?
Чертов фаворит, конечно, все испаскудил:
— Ничего не бросать, никто не летит. Еще рано, стартуем по моему сигналу.
Хармон огрызнулся:
— Простите, юноша, но не вы здесь главный.
— Еще рано, стартуем по сигналу Нави, — тут же повторила Минерва.
Совсем ее околдовал, — подумал Хармон, — даже говорит она нежно: не Натаниэль, а Нави…
— Расскажите мне о шаре, — приказала владычица.
Сорок Два и Хармон наперебой изложили летные характеристики, а заодно и планы на будущее. Кайр описал устройство идеальной службы разведки, Хармон — богатую и могучую Гильдию воздухоплавания. Оба уже не впервые описывали свои мечты, а Минерва всякий раз слушала с удовольствием. Она любила людей, умеющих смотреть вдаль.
Правда, теперь на лице владычицы отразилась печаль.
— Не буду лгать, господа: грядет тяжелая битва. Вполне возможно, Первая Зима падет. Вероятно, не все из нас встретят завтрашнее утро. Я хочу сказать: все вы — прекрасные люди, занятые достойным делом. Да помогут вам боги выжить и осуществить мечты.
— Верно, ваше величество, — согласился Весельчак, — нам будет не хватать их.
Подошел Инжи Прайс по прозвищу Парочка. Странный это был мужик: похож одновременно и на мастера по часам, и на учителя, и на, уж простите, старого бандита. Но, по всему, души не чаял в Минерве.
— Деточка, не разводи тоску! Все будет хорошо, мы справимся, ты всем врагам задашь чертей. Вона как твой лабиринт славно работает!..
— Я не уверена…
— А я уверен! Кончай распускать сопли, лучше смотри сюда: похвастаюсь.
Он скинул с плеча вещевой мешок, развязал, вынул дюжину ножей, развесил по всем частям тела, от сапог до рукавов.
— У вас их всегда парочка в запасе, — отметила Минерва.
— Сегодня — десяточек, по особому случаю. Но похвастаться хотел кое-чем получше.
Он извлек из мешка полотняный сверток, раскрыл и бросил на общее обозрение.
— Фууу… — выдавил Хармон и зажал рот рукой.
— За кем-то лопатка пришла! — обрадовался Весельчак.
— Не стыдно — пугать девушку этакой гадостью?! — возмутился гвардейский капитан.
Владычица с интересом наклонилась над вещью:
— Зачем это вам?
— Убежден, что пригодится.
— Где взяли?
— У гробовщика, знамо дело!
— Отчего не сгнила? Из-за мороза?
— Я не полагаюсь на прихоти погоды. Сходил к чучельнику, разжился бальзамом, обработал.
— А как вы сделали…
— Х-ха, детка, это моя гордость! Сперва кожа, потом стекла, белила, клей, а главный секрет — светящийся раствор. Он зовется фосфорус, я приобрел у алхимика. Здорово вышло, правда?
По лицу было ясно: владычица в
— Битва начинается…
Хармон подумал: славная компания тут собралась, одна паршивая овца — юнец этот. Чего он вечно недоволен? Живет как у Софьи за пазухой, все ему можно, ничто не запрещено. И при этом — постоянные жалобы!
— Юноша, вы сомневаетесь в нашей победе? — ехидно спросил купец.
Фаворит вздохнул:
— А что вы зовете победой?.. Впрочем, нет сил спорить о терминах. Лучше займитесь шаром.
Два раза просить не пришлось: спустя минуту Хармон уже был в корзине. Натаниэль воззрился на него:
— Сударь, вы устали от жизни?
— Моя жизнь только начинается. Сорок Два, давайте руку, я помогу залезть.
Юноша повысил голос:
— Хотите умереть — вольному воля, но не понукайте других! Кайр, прошу, не лезьте туда, или мои целебные усилия пропадут даром.
— Лезьте, дружище! — подбодрил Хармон. — Он выманивает нас, чтобы лететь самому!
Натаниэль уныло сказал Минерве:
— Прошу, ваше величество: не окружайте себя идиотами. С ними очень трудно… Передайте этим суицидальным ослам: шар будет уничтожен с вероятностью девяносто семь процентов.
Весельчак хлопнул в ладоши:
— Гробки-досточки! Я так и знал!
Эрвин лежит, не понимая, проснулся или нет. Во сне и наяву одинаково худо, граница незаметна. Дышать тяжело, в легких булькает и хрипит, точно там плещется вода. Мышцы задубели, словно у трупа. Веки смерзлись и онемели — не разлепишь… Но даже с закрытыми глазами Эрвин ясно видит женщину.
Светлая Агата склоняется над ним, гладит по волосам и говорит:
— Прости.
Эрвин не верит ушам. Она говорит:
— Я слишком долго не приходила. Извини меня.
Он пытается пошутить: мол, понимаю, у тебя куча всяких праматеринских дел, на Звезде-то хлопот невпроворот. Агата говорит:
— Я знаю, как тебе трудно.
— Ах, сущие пустяки! С легочной хворью три ночи поспать на снегу, а потом — в бой. Это же Север, тут все так забавляются…
Агата кладет палец ему на уста: не время для шуток.
— Долго искала слова, чтобы поддержать тебя, и нашла лишь одни. Завтра мы встретимся.
Она делает паузу. Смысл достигает сознания.
Эрвин хрипло вздыхает:
— Мастерски поддержала, ничего не скажешь. Я полон благодарности…
Агата показывает ему длинное гусиное перо — целое, без излома.
— Я сделала такой выбор. Не стала утаивать, сказала главное.
— Вот спасибо за заботу!.. А не найдется ли у тебя хоть чуточку более полезных сведений?
— Виттор никогда не был на Звезде и не встречал Ульяну. Я спросила ее и получила ответ: Ульяна презирает Кукловода так же, как все мы. Она даже не придет за его душой.