Полёт в Чаромдракос
Шрифт:
Бандиты захохотали, и вдруг я снова услышала мелодию. На это раз из уст самой Камиллы. Еле шевеля губами и становясь почти прозрачной, она запела:
Чарум-чарум, Гензель Гипно…Чарумдракози…Чарум Арходас ке Орлик…Человечек спи…Ещё чуть-чуть – и я бы сошла с ума! Зачем в такой момент она поет, а главное – как моя тайная мелодия перекочевала в её уста?
Воры не ожидали такого поворота. Но, недолго думая, вернулись к своему делу с ещё большими усилиями. Лысый корчился и плевался, пытаясь перерезать крепкий шнурок. Но тот, словно гордиев узел, лежал на шее Камиллы и, несмотря на слабость хозяйки, самостоятельно противостоял ворам,
– Bon sang! Rendez-vous! [35] – прокричал кто-то с высоты каменным голосом. Он показался до боли знакомым.
По глазам мне ударила пыль, но я увидела, как, раскинув тяжелые крылья, словно вестники смерти, на землю опускались страшные существа. Разбивая вдребезги воздух, с правого крыла несся красноглазый слон. С левого фланга заходил сероклювый пеликан. А возглавляла клин Она! Ругаясь на французский манер, она со злостью скорчила свою и без того морщинистую морду. Оголив лезвия своих клыков, василисковый язык, до скрипа она сжимала кулаки и хищно сверлила своими совиными глазами Блоху и Лысого.
35
Чёрт побери! А ну-ка, сдавайтесь! (фр.)
Её звали Стрикс. Ещё вчера она была для меня самой страшной принцессой обезьян, легендой средневекового Нотр-Дама, химерой, созданной из древнего известняка и наделенной всеми человеческими пороками. Одной из тех мертвых статуй, что гнездятся на аркбутанах святого Собора Парижской Богоматери. А сейчас я вижу её ожившую, кричащую, ещё более страшную и непредсказуемую. Вот-вот и она опустится на площадь и разнесёт здесь всё вокруг.
Выпустив пар, химера коснулась земли. Слон приземлился рядом со мной и мгновенно обвил меня хоботом, холодным, как водосточная труба. Я заойкала, а пеликан своими каменными крыльями вновь заслонил выбравшуюся из-за туч Луну.
Стрикс, постукивая кулаками, двинулась к головорезам. Те от страха толкнули Камиллу, и она упала на землю. Свернувшись в клубок, словно раненая белка, бабушка пыталась отдышаться. Луи опустился ей на голову и принялся расчесывать клювом её растрепанные волосы и напевать веселую песенку про «жареного цыпленка», а она, сжимая в ладони угасающий клык, заплакала.
Блоха и Лысый отползли в кусты. Их губы дрожали. Лица позеленели. Оба они не могли проронить ни звука.
Одним прыжком Стрикс приблизилась к ворам и, схватив обоих под самое горло, подняла над землей. И Блоха, и Лысый покрылись багровыми пятнами, как ядовитые лягушки. Они не могли дышать, потому лишь кряхтели и корчились от боли.
– il para^it que votre vie ne co^ute pas grand-chose [36] , – ухмыльнулась Стрикс, покачав их, словно товар на весах. – M^eme si vous aviez de l'argent, ca ne changerait rien. Quelle mis`ere! [37] – прохрипела химера, выдыхая букет зловония в лица бродяг.
– Не бойся, девочка, – обратился ко мне слон, по-дружески улыбаясь.
Тем временем Стрикс выпустила злодеев из лап и прошипела:
36
Не много же весит ваша жизнь (фр.).
37
И будь у вас деньги, она бы не прибавила в весе. Ничтожества! (фр.)
– Strix ne tue pas. Strix fait son devoir. Approchez-vous… [38]
Закашлявшись, Блоха и Лысый молили о пощаде. И неужели Стрикс раздобрилась? Как важная дама, она протянула бродягам свои ладони. В каждой лежало по пять золотых монет.
– Est-ce que vous aimez, [39] – улыбнулась она. – Tu aimes cet argent? [40]
Воры на цыпочках подошли к химере и опасливо протянули жилистые ручонки к золоту. Но в этот миг химера смачно плюнула в свои ладони. Смешавшись с её вязкой зеленой слюной, монеты взлетели в воздух
38
Стрикс не убивает. Стрикс выполняет свой долг. Подойдите ближе… (фр.)
39
Нравятся такие деньги (фр.)
40
Эти, которые перед вами? (фр.)
Стрикс же со свистом пнула их обоих под зад. Схватившись за больные места, злодеи понеслись прочь в сторону запада, а Стрикс брезгливо отряхнула лапы.
– Отныне три года они будут скитаться по свету без воды и еды, – шепнул мне на ухо слон. – Если спустя это время их души раскаются, то люди вновь научатся слышать, видеть и говорить, но в Париже мы их больше не увидим. Надеюсь, они запомнят этот урок!
– Ou pas. Ce sont quand-m^eme les humains [41] , – с иронией проронила Стрикс. – Peut-^etre que les humains sont les seules cr'eatures qui marchent sur le m^eme r^ateau deux ou bien cent fois. Et ils bl^ament le r^ateau. Et ne dites pas que l'homme est descendu du singe! Et ne me pointez pas du doigt! Nos museaux sont plus agr'eables. Et nous, nous sommes plus gentils. N'est-ce pas, l''el'ephant? [42]
41
Или нет. Это же люди (фр.).
42
Пожалуй, люди единственные существа, наступающие на одни и те же грабли два, а то и сто раз. И винят они в этом грабли. И не утверждайте, что человек произошел от обезьяны! И не показывайте на меня пальцем! У нас и морды приятнее. И добрее мы. Не так ли, слон? (фр.)
– Oh, ma Striks. Merci beacoup [43] , – прошептала Камилла.
Услышав слабый голос Камиллы, я подскочила и даже прикусила до крови губы. А Стрикс, прижав лапы к сердцу, осторожно зашагала навстречу пеликану, который нес на своих крыльях хрупкую, как китайская ваза, Камиллу. Её левая рука безжизненно висела. Правая лежала на груди, заслонив кистью клык-амулет. На лице ни кровинки – белая гладь. На лбу выступили капельки морозного пота. Губы, сменив живой красный на зимний голубой цвет, что-то шептали.
43
Стрикс, моя Стрикс. Спасибо тебе (фр.).
– Oh, ma petite fille! [44] – переложив Камиллу себе на руки, будто ребенка, простонала Стрикс. – Tu es si faible! Ah, ces surprises des humains! Je t'avais pr'evenu, moi, qu'il 'etait dangereux de se promener toute seule la nuit! [45] – гневалась на Луи химера.
– Mais Camille voulait faire voir la nuit `a Paris `a Rosie! [46] – пролепетал испуганный чиж. – Alors, nous avons ne attendu pas. [47]
44
О, моя девочка (фр.).
45
Ты так слаба! Ах, эти человеческие сюрпризы! Я же предупреждала – опасно одной бродить по ночам! (фр.)
46
Но Камилла хотела показать Рози ночной Париж! (фр.)
47
Вот мы и не дождались (фр.).