Полеты наяву или во сне. Детектив
Шрифт:
– Понятно. У вас достаточно большая семья. Скажите, а сколько человек из этих одиннадцати были дома в это утро?
– Так – она закатывает глаза, вспоминая – мой муж и брат уехали на работу, они работают вместе в компании, которую оставил матери отец. С ними же уехал сын брата. Остальные, вроде, были все дома.
– А среди этих оставшихся есть мужчины?
– Только мой пятнадцатилетний сын. Все остальные – женщины.
– А чем обычно в это время занимаются члены семьи?
– Они занимаются своими делами после завтрака, в своих комнатах. Мужчины работают, женщины, как правило, занимаются мелкими
– То есть по дому в основном в это время передвигается персонал?
– Да, в основном да.
– А как часто родные навещали вашу маму, Аполлинария Александровна?
– Как правило, делали это с утра и вечером, пожелать доброго дня или ночи, кто-то мог зайти и средь бела дня, если нужно было, например, поговорить.
В этот момент в кабинет просовывается голова Дани.
– Марго, можешь прийти ко мне?
– Да, Даня, тем более, мы заканчиваем – он скрывается, а я говорю Климу – Клим, возьми у шефа ордер на обыск – он быстро решит этот вопрос, и поезжай к ним домой, там опера снаружи работают, нужно все хорошенько осмотреть в доме, особенно лоджию. Заодно отвезешь Аполлинарию Александровну. Без меня всех остальных членов семьи не опрашивай. Я приеду – соберем их вместе.
Он кивает и уходит, а я бегу к Дане, в надежде, что он сообщит мне что-то из ряда вон…
Часть 2
Когда я прихожу к Дане в лабораторию, то вижу его в странном состоянии – он сидит, уставившись в одну точку и не обращает внимания на окружающий его, суетящийся и бешеный, рабочий процесс.
– Эй! – трогаю его за плечо – ты чего застыл, Данюш? Что такого увидел?
– Да нет, ничего особенного, Марго! Знаешь, я думаю, что прежде чем ехать к этой семейке, тебе нужно изучить их генеалогическое древо.
– Че? – говорю не совсем культурно – а оно мне, извиняюсь, зачем?
– Ну, как зачем? Ты же не хочешь в них запутаться?! Вот, посмотри сюда – он тычет в экран компьютера – я тебе даже схематично все изобразил.
Кажется, я сейчас очень глупо выгляжу – пялюсь в экран и открываю рот от удивления.
– Слушай, а это что? Это шутка такая? Мало мне Аполлинарии, теперь сюда еще добавится Лукерья, Филарет и Манефа? Дань, это у кого мозги были набекрень? Или мы что, опять в Средневековье перенеслись?
– Ну, не скажи, Марго! Скорее всего, такая фишка была у родителей Генриетты, ныне покойных…
– Так, стоп! Даня, у меня у самой сегодня мозг вывернут мехом наружу – несу я околесицу – поэтому давай помедленнее! Кто такая эта Генриетта?
– Как кто? Я думал, ты знаешь! Та самая тетка, которая свалилась тебе на капот. Она, между прочим, «из балетных, не без образования».
– Дань, ты чего, Гайдая пересмотрел?
– Это сейчас неважно, Марго. Итак, Генриетта Аверьяновна Соболевская, семьдесят лет, бывшая балерина, хотя бывших не бывает, десять лет назад унаследовала от умершего супруга неплохое состояние, но… Увы, обезножила и села в инвалидное кресло. Была достаточно властной, высокомерной, лидер по натуре, умела собирать вокруг себя людей.
– Ага – говорю я – и собрала десять человек, плюс четыре горничные, один из которых отправил ее в полет.
– Слушай, но это совершенно необязательно. В
– Ладно, Дань, давай дальше, а то мне ехать пора уже. Только кратко! И выкати мне… древо это… Буду по нему ориентироваться.
– О'кей, Марго, тут вот даже возраста подписаны. Ну, а если коротко, у Генриетты и ее мужа было трое детей. Сейчас все трое, включая их жен-мужей и детей проживают, сорри, проживали, с маменькой. У младшей дочери мужа нет и детей тоже. Также с Генриеттой проживала ее родная сестра с дочерью.
– Так, ладно, Дань, еще один вопрос – после смерти мужа все унаследовала сама Генриетта? Или кто-то еще являлся наследником?
– Нет, все досталось ей. У них было обоюдозаменяемое завещание. После ее смерти все доставалось ему, после его – ей. Ну, а потом тот, кому все достанется, сам принимал решение относительно того, кому, чего и сколько завещать. Смотри, когда они поженились, у них были примерно одинаковые, скажем так, вливания, и со стороны родителей мужа, и со стороны родителей жены. Несмотря на все перепитии судьбы, их семьи в любых условиях проживали хорошо – в нужное время смывались из опасных мест, либо же – в нужное время находились в нужном месте.
– И Генриетта уже, конечно, тоже имела составленное завещание?
– Конечно. Мы сделали запрос нотариусу, который занимается делами этой семьи.
– Я хочу увидеть завещание раньше членов семьи!
– Думаешь, все дело в наследстве?
– Я даже не сомневаюсь! Все всегда происходит, Даня, по двум причинам – женщины и деньги! Поскольку здесь не приходится говорить о любви, то мы версию с женщиной отметаем, и у нас остается версия с деньгами! Все, я уехала!
Беру служебную машину – тащиться на место преступления на общественном транспорте мне совсем не комильфо сейчас. Попутно, не отрываясь от руля, бросаю взгляд на древо, которое выкатил Даня. Пробки – самое лучшее место для изучения подобного материала. Бог мой! Как можно было нагородить подобных имен! У меня голова кругом идет!
Бросаю взгляд на часы – похоже, обед сегодня отменяется, да не сильно-то и хотелось. Хорошо, что я зафиксировала, во сколько эта дамочка плюхнулась мне на машину. Время было девять часов десять минут. Также мне понятно и то, почему она осталась жива, когда упала. Мало того, что ветки смягчили ее путь, и сама по себе старушка была легкой, она была еще и балериной, а бывших балерин не бывает. Наверняка кости остались гибкими, как у змеи. Хотя, я где-то слышала, что балерины чаще всего под конец жизни оказываются в инвалидном кресле. Интересно, что она хотела сказать, когда прошептала имя «Офелия»?
На улице не осталось и следа от утреннего происшествия. Инвалидная коляска у нас в лаборатории, моя машина – в сервисе. Слава богу, в доме есть свет, можно воспользоваться лифтом, а не ползти пешком до шестнадцатого этажа.
В квартире необычная тишина, только туда-сюда снуют опера, да кучка родственников собралась на первом этаже в уголке. Все испуганные, какие-то странные, обмениваются взглядами, словно заговорщики. Интересно, они все что-то скрывают, или это только так кажется? Мрачно здороваюсь с ними, взглядом определяя, что все члены семьи в сборе.