Полное собрание сочинений. Том 14. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть вторая

Толстой Лев Николаевич

— Mais quand je vous dis... [2644]

— Tant pis, [2645] — сердито перебил его Кадор. — Et bien, ca vous regarde, capitaine, — сказал он, — mais si par hasard vous aviez besoin de moi, vous n’avez qu’`a me faire savoir. Je les vu `a l’'oeuvre ces gredins de moujiks `a Smolensk, capitaine, [2646] — и, бросив внушительно строгий взгляд Пьеру, он ушел занимать себе квартиру.

Мервиль, как бы извиняясь за грубость своего товарища, взял Пьера под руку и пошел с ним в дом.

2644

[— Но раз я вам сказал...] Зачеркнуто:qu’il parle francais

2645

[Тем хуже,]

2646

[Ладно, это ваше дело, капитан, но если бы я вам случайно понадобился, вы только дайте мне знать. Я их видел за работой в Смоленске, этих негодяев из мужиков, капитан,]

— C’est un bon garcon, ce Cadore, mais vous savez `a la guerre comme `a la guerre. 'Eh bien, mon cher, sans vous je risquais de manquer le plus beau moment de la campagne. [2647]

Несмотря

на видимое желание Мервиля поговорить с Пьером, обласкать его и выказать свою благодарность за спасение жизни, его, видимо, занимал более какой-то другой вопрос, который мешал ему удовлетворить этому желанию.

— Qui que vous soyez, vous comprenez que je me sens li'e `a vous par des liens indissolubles. Disposez de moi, [2648] — сказал он Пьеру. — Le moindre que nous puissions faire c’est de nous connaitre l’un l’autre, [2649] — сказал он. Он назвал свою фамилию и вопросительно посмотрел на Пьера.

2647

[Он славный малый, Кадор, но вы знаете, нa войне как на войне. Итак, милый мой, без вас я подвергался опасности пропустить самый прекрасный момент всей кампании.]

2648

[Кто бы вы ни были, вы понимаете, я чувствую, что связан с вами неразрывными узами. Располагайте мной,]

2649

[Самое меньшее, что мы можем сделать — узнать друг друга,]

— Вы меня извините, что я не могу сказать вам своего имени, — сказал Пьер, но не успел он договорить, как Мервиль поднял руки, говоря, что он не хочет и не требует этого.

— Но это — ваш дом? — сказал он. Пьер отвечал отрицательно, и наступило молчание, во время которого, как казалось Пьеру, француз беспокойно оглядывался.

— Но вы дома, я разумею, вы нанимаете?

— Да и нет, но...

Опять молчание, во время которого Мервиль оглядывался и вдруг с скорбной и стыдливой улыбкой он сказал:

— Mon cher, je meurs de faim, est ce que vous ne pourriez me donner quelque chose?.. [2650]

Последнее чувство враждебности к Мервилю, которое оставалось еще в душе Пьера, исчезло при этих словах. Он пошел к Герасиму и попросил его подать поесть и выпить того, что было. [2651]

Новая глава

Когда принесена была яичница, самовар и водка, француз настоял, чтобы Пьер съел или выпил с ним вместе, и Пьер, не евший еще в этот день, охотно согласился. Должно быть, Мервиль испытывал, глядя на Пьера, то же чувство родства и сознание братства, которое испытывал Пьер, глядя на него: он начал говорить с ним откровенно о ходе войны.

2650

[Милый мой, я умираю с голоду, не можете ли вы дать мне что-нибудь?..]

2651

Дальнейший текст до конца варианта представляет собою корректуру (гранки), исправленную рукой Толстого, со многими заново написанными вставками.

[2652] Мельвиль недоумевающе спрашивал Пьера, что такое значило настоящее положение Москвы, к чему подвести [2653] его: сдана ли Москва? В этом случае отчего же не было депутации от жителей? [2654] С бою ли отдана она? Тогда отчего не дрались на улицах? Разрушена ли она, как в Скифской войне и как было с другими русскими городами? Тогда отчего же она осталась со всеми богатствами? Это было против всех правил, против всех преданий истории.

2652

В корректуре зачеркнуто:Пончини и надписано:Мельвиль

2653

Зачеркнуто:это

2654

Зач.:implorant la cl'emence de vainqueurs [умоляющей милосердия победителей]

Пьер ничего не мог отвечать ему на это, он еще сам не понимал, что такое значила эта Москва в это после обеда 2-го сентября. Он [2655] отвечал своему собеседнику, что по некоторым причинам, о которых он ничего не может сказать, лишили его возможности знать то, что делалось в городе. Но ему доставляло удовольствие видимое смущенное недоумение французского офицера. [2656]

Мельвиль, очевидно, выражая взгляд всей армии и штабов, находился в недоумении человека, выступившего по всем правилам на дуэль на шпагах, ставшего в правильную позицию en garde с поднятой левой рукой и с положением шпаги en tiers, ожидая своего противника в том же положении и не находя ничего правильного в действиях противника: попробовал дать положение шпаг кварты, секунды или даже квинты — всё нет шпаги противника, а противник стоит, согнувшись, как-то боком, с чем-то страшным (чего нельзя видеть) в руках, с дубиной или с огромным камнем.

2655

Зач.:не глядя на собеседника своего, говорил только, что Москва не сдана и никогда но будет сдана.

2656

На полях:В середине разговора — Кадор, Мельвиль его отводит в сторону. Зач.: Глядя в лицо Пьера, офицер попросил поесть, Пьер предложил ему чаю с молоком (у них на дворе была корова), и зa чаем они разговорились. Пончини не мог понять, что Москва пуста, что было вне всех предложений и всех правил. Он Далее зачеркнуто вписанное рукой Толстого на полях:Новая глава. Французский офицер поселился в доме Аксиньи Ларивоновны. <Она> Пьер остался дома и вместе с Пончини сел обедать, за обедом <они разговорились> Пончини начал говорить о себе

Мельвиль

выпил одну, другую и третью рюмку, приговаривая:

— C’est excelent cette eau de vie. [2657]

Пьер тоже выпил несколько рюмок водки, [2658] которой он давно уж не пил, и разговор их, переходя с предмета на предмет, всё более и более оживлялся.

Они говорили [2659] преимущественно о настоящей войне. Мельвиль, за что Пьер чувствовал к нему благодарность, не переставая восхвалял храбрость русских.

2657

[Эта водка превосходна.]

2658

Зачеркнуто: раскраснелся и оживился.

2659

Зач.:о походах Фридриха, говорили о Вольтере. Пьер даже наизусть прочел несколько стихов <Mahomet — Магомета Вольтера> Альзира Вольтера.

По случаю того удивления, которое выражал француз об оставлении Москвы, Пьер сказал:

— Des Dieux que nous servons, connaissent la difference:

Les tiens t’on ordonn'e le meurtre et la vengeance,

Et le mien, quand ton bras viens de m’assassiner,

M’ordonne de te plaindre et de te pardonner.

[Боги, которым мы служим, различны:

Твои тебе приказали убивать и мстить.

А мой бог, когда твоя рука меня умерщвляла,

Приказывает мне жалеть тебя и простить.]

— Вы — великая нация, — часто повторял он, но слова эти были говорены в Москве, и Пьер болезненно чувствовал это. [2660]

Пьер невольно, после дней, проведенных [2661] в уединении, испытывал наслаждение говорить [2662] с человеком своего мира . [2663] Может быть, его и радовало бессознательно то, что он [2664] удивлял Мельвиля своими речами, выказывавшими образование.

2660

Зач.: —Но я уверен, что теперь будет заключен мир, не правда ли? — сказал Мельвиль.

— Не думаю, — отвечал Пьер.

— Отчего?

— Это было бы слишком великодушно.

— Разве Александр не великодушен?

— Да, но это напомнило бы Альзира, — сказал Пьер.

2661

Зач.:с Аксиньей Ларивоновной и Суворовым

2662

Зач.:о тех интересах науки и искусства,

2663

Зач.:<которых был чужд для его теперешних товарищей жизни> который был его обычным миром.

2664

Зач.:говоря об этом, удивлял своими познаниями Пончини,

Герасим достал где-то бутылку красного вина и поставил на стол. Пьер налил стакан Мельвилю, но француз предложил Пьеру выпить с ним вместе.

— Timeo Danaos et dona ferentes, [2665] — сказал Пьер, улыбаясь.

— О нет, напротив, — отвечал Мельвиль, поспешно выпивая свой стакан, и [2666] он долго молча смотрел своими меланхолическими глазами на Пьера, и рот его нежно улыбался. [2667]

2665

[Боюсь данайцев и дары приносящих,]

2666

Зачеркнуто:<Пончини> Мельвиль

2667

Зач. текст корректуры, исправленной Толстым (см. вариант № 241, стр. 401) со слов:Он ударил своей маленькой рукой по столу — кончая словами:— Qui diable ^etes vous pour conna^itre le Dante et le Tasse et de parler toutes les langues? (сmp. 402).

Он, очевидно, [2668] думал более всего об этом странном человеке, который был перед ним. [2669] Как бы экзаменуя друг друга вследствие цитаты из Виргилия, они заговорили о римском поэте, потом о Корнеле и его трагедиях, которые оба одинаково любили. За бутылкой вина Пьер всё более и более забывал свою роль и свои намерения и испытывал дружеское чувство к этому приятному и чуждому человеку.

Разговор их был прерван Кадором, который [2670] быстро вошел в комнату и, весело потирая руки, подсел к бутылке. Мельвиль тотчас же отозвал его в сторону и что-то сказал ему, после чего Кадор с самыми добродушно-ласковыми приемами подошел к Пьеру, благодаря его за спасение капитана и предлагая свою дружбу. Пьер хотел уйти, но Кадор ни за что не хотел отпустить его, умоляя выпить с ним стакан вина.

2668

Зач.:нe думал об войне и мире, а думал об

2669

Зач.:Они заговорили о Вольтере, Расине и Корнеле <Пьер с> и вообще той французской литературе, которую Пьер знал и любил так же, как и собеседник.

2670

Зач.:<взволнованно> почти вбежал в комнату с жалобами на Виртембергских гусар, которые отбивали у него занятую квартиру. Они не понимали по-французски, и он не мог объясниться с ними.

— Не говорит ли он по-немецки? — сказал он, указывая на Пьера.