Полное собрание сочинений. Том 4. Утро помещика

Толстой Лев Николаевич

Александръ Сергевичь, пропустивъ впередъ себя жену и дочь, приблизился къ Священнику; люди значительные: прикащики, дворники, дворовые сдлали тоже, но Отецъ Поликарпій обратился съ крестомъ къ молодому князю, который стоялъ сзади и который подъ обращенными на него со всхъ сторонъ любопытными взорами красня, какъ виноватый, долженъ былъ выйдти впередъ и приложиться прежде всхъ. Торопливо отвтивъ на поздравленіе съ праздникомъ Священника и поклонившись Александръ Сергеевичу, у котораго при этомъ несмотря на приветливую улыбку губы сделались еще тонше, молодой человкъ, красня еще больше, выбрался изъ церкви и, завернувъ за уголъ, вышелъ въ маленькую часовню, построенную на кладбище.

Глава 2. Князь Дмитрій.

Красногорскій помщикъ Князь Нехлюдовъ, котораго знакомые звали еще M-r Dmitri, а родные просто Митя и Дмитрий, и котораго мы впредь будемъ называть также, былъ третій сынъ извстнаго Князя Нехлюдова и Княгини Нехлюдовой, урожденной графини Блорцкой. Княгиня умерла отъ родовъ дочери, меньшой сестры, Дмитрія, а старый Князь пережилъ ее только 4 года, такъ что четверо дтей, изъ которыхъ старшему Николаю было тогда 9 лтъ, а дочери 5, и большое, но отягченное

долгами имнье остались на рукахъ опекуновъ. Опекунами были: бывшій адъютантъ покойнаго Князя, отставной Штабъ-Ротмистръ Рыковъ, помщикъ Т-ой губерніи и Графиня Блорцкая, вдова брата Княгини, искренній другъ покойнаго Князя. Первый принялъ на себя управленіе длами, вторая управленіе воспитаніемъ малолтнихъ. Но потому ли, что одно трудне другаго, или потому что неодинаковыя чувства руководили опекунами, управленіе и воспитаніе шли не одинаково успешно. Черезъ 12 лтъ дти получили прекрасное свтское и нравственное воспитаніе, и уменьшенное во время опеки изъ 3 до 2 тысячъ душъ растроенное имніе. Старшій братъ Николай, окончивъ кандидатомъ курсъ въ Московскомъ Университете, поступилъ на службу въ Министерство Иностранных Длъ и, достигнувъ совершеннолтія, по совту родныхъ, принялъ отъ Г-на Рыкова опеку. Память отца, оказывавшаго доверенность Г-ну Рыкову, была достаточная причина для сына, чтобы безотчетно принять отъ него дла и дать ему отъ себя и братьевъ удостовреніе въ исправности и верности счетовъ, очевидно безчестныхъ. Князь Николай однако скоро почувствовалъ свою неспособность управлять разстроенными длами, и побоявшись ответственности передъ братьями, предложилъ имъ съехаться въ Красныхъ Горкахъ и разделить именіе. Ваня, средній братъ, служившій на Кавказе, прислалъ доверенность Николаю и, полагаясь во всемъ на него, просилъ объ одномъ, чтобы сестре дать ровную часть именія, что точно также уже было решено между Николаемъ и Митей. Братья пріехали въ деревню, уравняли, какъ умели, 4 части, бросили жеребій, и Мите, который былъ еще въ третьемъ курсе Университета, достались Красныя Горки. Митя въ то время еще былъ очень, очень молодъ. Несмотря на выше обыкновенная, высокій ростъ, сильное сложеніе, и на выраженіе гордости и смелости въ походке, только издалека можно было принять его за взрослаго человека, вглядевшись же ближе, сейчасъ видно было, что онъ еще совершенный ребенокъ. Это замтно было и по плоскости груди и по длин рукъ и по слишкомъ неопредленнымъ очертаніямъ около глазъ и по свтлому пушку, покрывавшему его верхнюю губу и щеки, а въ особенности, по совершенно дтски-добродушной неутвердившейся улыбк. Онъ былъ нехорошъ собой, но пріятный контуръ лица, открытый выгнутый надъ бровями лобъ и узкіе необыкновенно-блестящіе срые глаза давали всей его физіогноміи, общій благородный характеръ ума и ршительности. Кром того (несмотря на неряшество и бдность, которыя онъ какъ будто любилъ или считалъ нужнымъ выказывать въ одежд) въ выраженіи рта, въ изгиб спины, въ расположеніи волосъ и въ особенности въ прекрасной мужской рук, было что-то изобличавшее въ немъ человка неспособнаго подчиняться чужому вліянію, а рожденнаго для того, чтобы оказывать его. Что же касается до его характера, то ежели бы я могъ описать его, мой романъ тутъ бы и кончился.

Глава 3-я. Его прошедшее.

Посл раздла Князь Николай ухалъ въ Петербургъ, а Митя до конца ваканцій одинъ оставался въ деревн, и вотъ отрывокъ письма, которое онъ за годъ передъ тмъ воскресеньемъ, съ котораго начинается нашъ разсказъ, писалъ въ Москву Графин Блозерской.

J’ai pris une r'esolution, qui doit d'ecider de mon sort: je quitte l'universit'e pour me vouer `a la vie de campagne, pour laquelle je me sens fait. – Au nom du Ciel, ch`ere maman, ne vous moquez pas de moi. Je suis jeune, peut-^etre qu’en effet je suis encore enfant; mais cela ne m’emp^eche de sentir ma vocation de vouloir faire le bien et de l’aimer.

Comme je vous l’ai d'ej`a 'ecrit, j’ai trouv'e les affaires dans un 'etat de d'elabrement impossible `a d'ecrire. En voulant y mettre de l’ordre j’ai trouv'e que le mal principal 'etait dans le mis'erable 'etat des paysans et que l’unique moyen d’y rem'edier 'etait le tems et la patience <terrible mis`ere dans laquelle se trouvent des paysans> et <que pour y rem'edier au mal il n’y a pas d’autres moyens, que> du tems et du travail.

Si vous aviez pu voir seulement Давыдка Козелъ et Иванъ Блый – deux de mes paysans – et la vie qu’ils m`enent avec leurs familles je suis s^ur que la vue seule de ces deux malheureux vous aurait mieux convaincu que tout ce que je pourrai dire pour vous expliquer ma r'esolution. N’est-ce pas mon devoir le plus sacr'e que de travailler au bonheur de ces 700 personnes, dont je dois ^etre r'esponsable devant Dieu? N’est-ce pas une horreur, que d’abandonner ces pauvres et honn^etes gens aux fripons d’Упpaвляющie et старосты, pour des plans de plaisir ou d’ambition? Si je continue mes 'etudes, si je prends du service comme Nicolas, si m^eme avec le tems (je que vous faites des plans d’ambition pour moi) j’occupe une place marquante, de quoi cela m’avancera-t-il? Les affaires d'erang'es `a pr'esent sans ma pr'esence se d'erangeront `a un tel point, que peut ^etre je serais oblig'e de perdre Красные Горки, qui nous sont `a tous tellement chers, ma vocation manqu'ee, je ne pourrais jamais ^etre bon `a rien et toute ma vie je ne cesserai de me reprocher d’avoir 'et'e la cause du malheur de mes sujets. Tandis que si je reste `a la campagne, avec de la p'ers'ev'erance et du travail, j’'esp`ere bient^ot payer mes dettes, devenir ind'ependant, peut-^etre servir aux 'elections et le principal, faire le bonheur de mes paysans et le mien. Et pourquoi chercher ailleurs l’occasion d’^etre utile et de faire du bien, quand j’ai devant moi une carri`ere si belle et si noble.

Je me sens capable d’^etre un bon хозяинъ (c’est `a dire d’^etre le bienfaiteur de mes paysans) et pour l’^etre je n’ai besoin ni du dipl^ome de candidat, ni des rangs, que vous d'esirez tant pour moi. Ch`ere maman! cessez de faire pour moi des plans d’ambition, habituez-vous `a l’id'ee que j’ai choisi un chemin extraordinaire; mais qui est bon et qui, je le sens, me menera au bonheur.

Ne montrez point cette lettre `a Nicolas, je crains son persif-flage et vous savez qu’il a pris l’habitude de me dominer et moi celle de l’^etre. Pour Jean je sais, que s’il ne m’aprouve, du moins il me comprendra…²²

«Я

принялъ ршеніе, отъ котораго должна зависть участь моей жизни: я выхожу изъ Университета, чтобы посвятить себя жизни въ деревн, потому что чувствую, что рожденъ для нея. Ради Бога, милая maman, не смйтесь надо мной. Я молодь, можетъ быть точно, я еще ребенокъ; но это не мшаетъ мн чувствовать мое призваніе, желать длать добро и любить его.

Какъ я вамъ писалъ уже, я нашелъ дла въ неописанномъ разстройств. Желая ихъ привести въ порядокъ и вникнувъ въ нихъ, я нашелъ, что главное зло заключается въ самомъ жалкомъ бдственномъ положеніи мужиковъ, и зло такое, которое можно исправить только трудомъ и терпніемъ. Ежели-бы вы только могли видть двухъ моихъ мужиковъ: Давыда и Ивана и жизнь, которую они ведутъ съ своими семействами, я увренъ, что одинъ видъ этихъ двухъ несчастныхъ убдилъ-бы васъ больше, чмъ все то, что я могу сказать вамъ, чтобы объяснить мое намреніе.

Не моя ли священная и прямая обязанность заботиться для счастія этихъ 700 человкъ, за которыхъ я долженъ буду отвчать Богу. Не подлость-ли покидать ихъ на произволъ грубыхъ старость и управляющихъ изъ-за плановъ наслажденія или честолюбія. И зачмъ искать въ другой сфер случаевъ быть полезнымъ и длать добро, когда мн открывается такая блестящая, благородная карьера. Я чувствую себя способнымъ быть хорошимъ хозяиномъ; а для того, чтобы быть хозяиномъ, какъ я разумю это слово, не нужно ни кандидатскаго диплома, ни чиновъ, которые вы такъ желаете для меня. Милая maman, не длайте за меня честолюбивыхъ плановъ, привыкните къ мысли, что я пошелъ по совершенно особенной дорог, но которая хороша и, я чувствую, приведетъ меня къ счастью. Не показывайте письма этаго Николиньк, я боюсь его насмшекъ: онъ привыкъ первенствовать надо мной, а я привыкъ подчиняться ему. Ваня, ежели и не одобритъ мое намреніе, то пойметъ его».

«Ta lettre, cher Dmitri, ne m’a rien prouv'e si ce n'est ton excellent coeur, chose dont je n’ai jamais dout'e, – писала ему Графиня Блорцкая. – Mais, mon cher, les bonnes qualit'es nous font dans la vie plus de tort, que les mauvaises. Je ne compte point influencer ta conduite, te dire, que tu fais des extravagances, que ta conduite m’afflige, mais je tacherai de te convaincre. Raisonnons, mon ami. Tu dis que tu te sens de la vocation pour la vie de campagne, que tu veux faire le bonheur de tes sujets et que tu esp`eres devenir un bon хозяинъ. I-mo il faut que je te dise: qu’on ne sent sa v'eritable vocation, qu’apr`es l’avoir manqu'ee; 2-do qu’il est plus facile de faire son propre bonheur que celui des autres et 3-io, que pour ^etre un bon хозяинъ, il faut ^etre <raisonable> froid et s'ev`ere, ce que tu ne pourras jamais ^etre. Tu crois tes raisonnements peremptoires et ce qui plus et tu veux les prendre pour r'egies de conduite; mais `a mon ^age, mon ami, on ne croit qu’`a l’exp'erience: et l’exp'erience me dit que ton projet n’est qu’un enfantillage. Je frise la cinquantaine, j’ai connu dans ma vie beaucoup de gens de m'erite et cependant jamais je n’ai entendu parler d’un jeune homme bien n'e et de capacit'es, qui de gaiet'e de coeur s’all^at enterrer `a la campagne sous pretexte de faire du bien. Vous avez toujours affect'e d’^etre original, tandis que votre originalit'e n’est qu’un exc`es d’amour propre. H'e! mon cher, suivez les chemins battus; ce sont ceux dans lesquels on r'eussit et il faut r'eussir pour acqu'erir les moyens de faire du bien. La mis`ere de quelques paysans est un mal indispensable, ou un mal auquel il est possible de rem'edier sans oublier tous ses devoirs, envers l’'etat, ses parents et soi m^eme.

Avec ton esprit, ton coeur et ton enthousiasme pour la vertu il n’y a point de carri`ere dans laquelle tu ne r'eussisse; mais choisis en au moins une qui te vaille et qui te fasse honneur. Je te crois sinc`ere, quand tu dis que tu n’as point d’ambition; mais tu te trompes, mon ami: tu en a plus que tout autre. A ton ^age et avec tes moyens l’ambition est une vertu et n’est plus qu’un travers et un ridicule quand on n’est plus en 'etat de la satisfaire. – Tu l’'eprouveras si tu persiste dans ta r'esolution. —

Adieu, cher Dmitri, il me parait, que je t’aime encore plus pour ton projet qui, quoiqu’extravagant, est noble et g'en'ereux. Tu n’as qu’`a faire selon ta volont'e; mais, je t’avoue que je ne l’aprouve pas».²³

«Твое письмо, милый Дмитрій, ничего мн не доказало, кром того, что у тебя прекрасное сердце, въ чемъ я никогда не сомнвалась. – Но, милый другъ, наши добрыя качества больше вредятъ намъ въ жизни, чмъ дурныя. Я не хочу руководить твоими поступками – не стану говорить теб, что ты длаешь глупость, что поведете твое огорчаетъ меня, но постараюсь подйствовать на тебя однимъ убжденіемъ. Будемъ разсуждать, мой другъ. Ты говоришь, что чувствуешь призваніе къ деревенской жизни, что хочешь сдлать счастіе своихъ подданныхъ, и что надишься быть добрымъ хозяиномъ. 1-mo, я должна сказать теб, что мы чувствуемъ свое призваніе только тогда, когда ошибемся въ немъ; 2-do, что легче сдлать собственное счастіе, чмъ счастіе другихъ и З-o, что для того, чтобы быть добрымъ хозяиномъ, нужно быть холоднымъ и строгимъ, чмъ ты никогда не будешь. Ты считаешь свои разсужденія непреложными, и даже принимаешь ихъ за правила въ жизни; но въ мои лта, мой другъ, не врятъ въ разсужденія, a врятъ только въ опытъ; а опытъ говоритъ мн, что твои планы – ребячество. Мн уже подъ 50, и я много знавала достойныхъ людей; но никогда не слыхивала, чтобы молодой человкъ съ именемъ и способностями, подъ предлогомъ длать добро, зарылся въ деревн. Ты всегда хотлъ казаться оригиналомъ; а твоя оригинальность ничто иное, какъ излишнее самолюбіе. И! мой другъ, выбирай лучше торныя дорожки; он ближе ведутъ къ успху, a успхъ необходимъ, чтобы имть возможность длать добро. —