Опять весна! Опять далекий путь!В душе моей тревожное сомненье;Невольный страх мою сжимает грудь:Засветится ль заря освобожденья?Велит ли бог от горя отдохнуть,Иль роковой, губительный свинецПоложит всем стремлениям конец?Грядущее ответа не дает…И я иду, покорный воле рока,Куда меня звезда моя ведет…В пустынный край, под небеса Востока!И лишь молю, чтоб памятен я былНемногим тем, кого я здесь любил…О, верьте мне, вы первая из них!Я забывал при вас тоску изгнанья.Вам и теперь мой безыскусный стих,Как сердца дань, я шлю на расставанье.Пусть иногда в раздумья тихий часОн обо мне заставит вспомнить вас.И может быть, вы дружеский приветПошлете мне, исполнены участья,Чтоб, лаской той утешен и согрет,Мой дух не мог утратить веры в счастье…Так на чужбине пленнику поройОтрадна песнь страны его родной!
старый сад выхожу я, росинкиКак алмазы на листьях горят;И цветы мне головкой кивают,Разливая кругом аромат.Всё влечет, веселит мои взоры:Золотая пчела на цветке,Разноцветные бабочки крыльяИ прыжки воробья на песке.Как ярка эта зелень деревьев!Купол неба так чист и глубок!И брожу я, восторгом объятый,И слеза застилает зрачок.За оградой садовой чернеетПолоса взбороненной земли,И покрытые соснами горыПоднимаются к небу вдали.Как любовью и радостью дышитВся природа под вешним лучом,И душа благодарная чуетЗдесь присутствие бога во всем!Снова крепнут дремавшие силы;Новой жизни приходит пора,И становится всё так возможным,Что мечтою казалось вчера!Как прекрасна весна! МиллионыЕй навстречу звучат голосов,И в моем воскресающем сердцеЕй привет вдохновенный готов!
98
И радость и блаженство в каждой груди! О земля, о солнце! О счастье, о веселье! (нем.). – Ред.
Мне тяжело читать кровавые страницы,Что нам о племенных раздорах говорят,Как тяжело смотреть на сумрачные лицаСемьи, где издавна господствует разлад.Отчизну я люблю глубоко и желаюВсей полнотой души цвести и крепнуть ей,Но к племенам чужим вражды я не питаю,Ей места нет в душе незлобивой моей.Рассказ о подвигах на поле грозной битвыВосторгом пламенным мне не волнует кровь;И к небесам я шлю горячие молитвы,Чтоб низошла в сердца озлобленных любовь.Чтоб миновали дни тревог, ожесточенья,Чтоб, позабыв вражду и ненависть свою,Покорные Христа высокому ученью,Все племена слились в единую семью!
Перед тобой лежит широкий новый путь.Прими же мой привет, не громкий, но сердечный;Да будет, как была, твоя согрета грудьЛюбовью к ближнему, любовью к правде вечной.Да не утратишь ты в борьбе со злом упорнойВсего, чем нынче так душа твоя полна,И веры и любви светильник животворныйДа не зальет в тебе житейская волна.Подъяв чело, иди бестрепетной стопою;Иди, храня в душе свой чистый идеал,На слезы страждущих ответствуя слезоюИ ободряя тех, в борьбе кто духом пал.И если в старости, в раздумья час печальный,Ты скажешь: в мире я оставил добрый след,И встретить я могу спокойно миг прощальный,Ты будешь счастлив, друг: иного счастья нет!
Так скоро, может быть, покинуть должен я,О степь унылая, простор твой необъятный;Но вместо радости зачем душа мояПолна какою-то тоскою непонятной?Жалею ль я чего? Или в краю иномГрядущее сулит мне мало утешенья?И побреду я вновь знакомым мне путем,Путем забот, печалей и лишенья.Как часто у судьбы я допросить хотел,Какую пристань мне она готовит…Зачем неравный бой достался мне в удел,Зачем она. моим надеждам прекословит?Ответа не было. Напрасно я искал,Куда б усталою приникнуть головою…Не видно пристани… И счастья идеалУж я давно зову ребяческой мечтою!..Но пусть без радостей мои проходят дни…Когда б осталось мне отрадное сознанье,Что к благу ближнего направлены они,Я б заглушил в себе безумное роптанье;Но нет, еще ничьих не утирал я слезИ сердца голосу был часто непослушен;Я утешения несчастным не принес,И слаб я был, и горд, и малодушен.И жаль мне, что я жизнь покину без следа,Как покидаю край печального изгнанья,Что ни единый друг от сердца никогдаНе сжал руки моей в минуту расставанья.
Дни скорби и тревог, дни горького сомненья,Тоски болезненной и безотрадных дум,Когда ж минуете? Иль тщетно возрожденьяТак страстно сердце ждет, так сильно жаждет ум?Не вижу я вокруг отрадного рассвета;Повсюду ночь да ночь, куда ни бросишь взор.Исчезли без следа мои младые лета,Как в зимних небесах сверкнувший метеор.Как мало радостей они мне подарили,Как скоро светлые рассеялись мечты!Морозы ранние безжалостно побилиБеспечной юности любимые цветы.И чистых помыслов, и жарких упованийНа жизненном пути растратил много я;Но средь неравных битв, средь тяжких испытанийЧто ж обрела взамен всех грез душа моя?Увы! лишь жалкое в себе разувереньеДа убеждение в бесплодности борьбы,Да мысль, что ни одно правдивое стремленьеЖдать не должно себе пощады от судьбы.И даже ты моим призывам изменила,Друзей свободная и шумная семья!Привета братского живительная силаМне не врачует дух в тревогах бытия.Но пусть ничем душа больная не согрета,А с жизнью все-таки расстаться было б жаль,И хоть не вижу я отрадного рассвета –Еще невольно взор с надеждой смотрит вдаль.
Не говорите, что напрасно,Что для бесплодной лишь борьбыСтремлений чистых и прекрасныхДано вам столько от судьбы.Что всё, чем полно сердце ныне,Подавит жизни тяжкий гнет;Что всё растратится в пустыне,Что дать могло бы цвет и плод.К чему напрасные сомненья!Идите смелою стопой;Вы не из тех, в ком увлеченьяС летами гаснет жар святой.Пусть дух изведает страданье,В борьбе пусть будет закален;И из горнила испытаньяИ чист и крепок выйдет он.Храните ж чистые химерыДуши возвышенной своей,И животворный пламень верыПусть до конца не гаснет в ней!
если б знали вы, друзья моей весны,Прекрасных грез моих, порывов благородных,Какой мучительной тоской отравленыПроходят дни мои в волнениях бесплодных!Былое предо мной как призрак восстает,И тайный голос мне твердит укор правдивый;Чего убить не мог суровой жизни гнет,Зарыл я в землю сам, – зарыл, как раб ленивый.Душе была дана любовь от бога в дар,И отличать дано добро от зла уменье;На что же тратил я священный сердца жар,Упорно ль к цели шел во имя убежденья?Я заключал не раз со злом постыдный мирИ пренебрег труда спасительной дорогой,Не простирал руки тому, кто наг и сир,И оставался глух к призывам правды строгой.О, больно, больно мне!!! Скорбит душа моя,Казнит меня палач неумолимый – совесть;И в книге прошлого с стыдом читаю яПогибшей без следа, бесплодной жизни повесть.
Средь жизни будничной, ее тревог докучных,Незримых, тайных битв, с той жизнью неразлучных,Воспоминание лелею я одно,И сладко так душе и горестно оно.Я помню, в дальний край гнала меня неволя, –Судьбы игрушкой быть куда плохая доля!Так мудрено ль, что злость мне волновала грудьИ что казался мне невыносим мой путь?Хоть город тот, что мне покинуть предстояло,Для сердца моего и не был мил нимало,Но привыкает скоро русский человек:Где месяц проживет, как будто прожил век,Притом же иногда меж чопорных педантов,Меж сплетниц набожных, самодовольных франтов,Заброшено судьбой, как перл в песке морском,Найдется существо и с чувством и с умом;Согреет вас его приветливое слово,И вы на остальных махнуть рукой готовы.Так было и со мной: я помню ясный взор,Улыбку добрую, веселый разговор,Что от меня вражду, сомненье и печали –Как духов утра свет – внезапно отгоняли.С кудрявым мальчиком, с нарядным мотылькомЯ не сравню ее плохим своим стихом;Но жаль мне, что она не встретила поэта:Не подарил бы он другой сравненье это.Красавицей она назваться не могла,Но детской резвостью, но ясностью челаОна влекла к себе с неодолимой силой;И тот, кого она приветом вскользь дарила,Хотя б под бурями житейскими поник,Душою воскресал и весел был на миг.Любуясь милою головкою, бывало,Я рад был, что судьба ее так баловала,Что жаль ее судьбе; что от тревог и злаОна щадит ее: печаль бы к ней не шла…Итак, я уезжал. На долгую разлукуЕще пришел я раз пожать ей братски руку;Хотел ей высказать, что там, в глуши степей,С любовью буду я воспоминать о ней;Что днями светлыми я ей одной обязан,Что к ней останусь я душой навек привязан,И много кой-чего сказать еще хотел;Но слов не находил и как немой сидел.И лучше, может быть! Мой вздор сентиментальныйМог рассмешить ее, пожалуй, в час прощальный!«Мы с вами свидимся, я знаю, через год,Вас участь лучшая в краю далеком ждет», –Она сказала мне с своей улыбкой ясной.Как солнечным лучам в осенний день ненастный,Я рад улыбке был; словам поверил я,И дальний путь уж был не страшен для меня.Прощаясь, я просил ее, чтоб серенадуОна сыграла мне, – я в Шуберте отрадуНеизъяснимую для сердца нахожу.Вот к клавишам она подходит; я гляжуНа светлое чело, на маленькие руки…И в душу полились мечтательные звуки…Два года протекло, как прежде много лет,Еще в душе моей оставив горький след.Всё так же ратовал я с донкихотским жаромЗа призраки свои и чувства тратил даром.И возвратился вновь я в скучный город свой,И встретился с давно знакомою толпой.Всё тех же увидал я чопорных педантов,Нелепых остряков, честолюбивых франтов,Прибавилось еще немного новых лиц;Пред золотым тельцом лежат, как прежде, ниц;Всё те же ссоры, сплетни и интриги;В почете карты всё, и всё в опале книги!Но не нашел я той, к кому в былые дниЯ смело нес и грусть и радости свои…И часто так к кому душа моя больнаяРвалась, под жизненным ярмом изнемогая!..И весть услышал я: ее уж больше нет!Суровым косарем сражен прекрасный цвет,Суровым косарем, что без разбору коситИ тех, кто жизнь клянет, и тех, кто жизни просит!Как больно было мне… Но если свет о нейПри мне судил, еще мне делалось больней!Ему не жаль, казалось, вовсе, что могилаИ юность, и красу навеки поглотила…Клеветников, завистников бездушных толкИ у дверей могилы даже не замолк.Я снова посетил давно знакомый дом;Теперь семья другая поселилась в нем.Вот уголок уютный, где она, бывало,Вокруг себя друзей немногих собирала.Отрадных много я припомнил вечеров;Войдя в ту комнату, я плакать был готов!Как оживить она домашний круг умела…Как быстро время с ней, как весело летело:Невольно лица прояснялися у всех,Когда звучал ее беспечный, детский смех.Теперь не то я встретил; чопорно и чинноЗдесь разговор вели, и в ералаш в гостинойС тремя почтенными старушками игралОт старости едва ходивший генерал.Изящно в комнатах, роскошно даже было…Но всё тоску и грусть на сердце наводило…Но вот хозяйка села за рояль… Она,Все говорят, артисткой быть великой рождена.Вот Шуберта опять я слышу серенаду…И точно… более, казалось бы, не надоИскусства и желать. Но отчего же мнеДосадно стало так? В душевной глубинеКак будто злоба вдруг к игравшей шевельнуласьЗа то, что струн души больных она коснулась.Казалось мне, звучит в игре той мастерскойНасмешка над моей заветною мечтой.Оставил вечер я… Но всё мотив знакомыйПреследовал меня на улице и дома…Всё образ предо мной любимый возникал,И до рассвета глаз в ту ночь я не смыкал.
99
Она жила в том мире, где всё прекрасное постигает самая жестокая участь, и, роза, она прожила столько, сколько живут розы, – одно утро (франц.). – Ред.
Когда твой кроткий, ясный взорТы остановишь вдруг на мне,Иль задушевный разговорС тобой веду я в тишине;Когда подашь мне руку ты,Прощаясь ласково со мной,И дышат женские чертыНеизъяснимой добротой, –О, верь! не зависть, не враждаК тому, с кем ты на путь земнойСоединила жребий свой,Грудь наполняет мне тогда.Я лишь молю, чтоб над тобойБыла господня благодать,Чтоб свет тщеславный и пустойТебя не мог пересоздать.Чтоб сердце свято сбереглоСвои заветные мечты;Чтобы спокойно и светлоНа божий мир глядела ты…Чтоб клеветы и злобы ядНе отравил весны твоей;Чтоб ты не ведала утратИ омраченных скорбью дней.Еще молю я, чтобы насНе разлучал враждебный рок,Чтоб кротким светом этих глазЯ дольше любоваться мог.