Полное затмение
Шрифт:
— В моей работе это самое трудное. Самые тяжкие преступления, самые ужасные поступки, самые страшные люди. Если бы у меня не было семьи, я бы просто сошла с ума. Или даже… — голос Френсис дрогнул, — сама опустилась бы во всю эту грязь. — Видя, что Ломакс не отвечает, она продолжила: — Я вовсе не преувеличиваю. Мне случалось знать адвокатов, которые сошли с ума.
— Понимаю, — сказал Ломакс.
Френсис, конечно же, права. Случай Джулии промелькнул перед ним, увиденный ее глазами. Еще одна человеческая
Когда Ломакс повесил трубку, мысли его вернулись в прежнее русло. То, что случилось с Джулией, снова стало казаться ему истинным несчастьем. Жизнь Джулии в опасности, а Френсис думает о семейном отпуске!
Он открыл один из своих новых блокнотов. Френсис сказала, что необходимо все записывать. На первой странице Ломакс написал дату и время посещения миссис Фокс. Затем добавил ее адрес, а также адрес дома, где Гейл жила в детстве. Однако больше он ничего не смог написать. Разговор с Вики казался бессвязным, случайным и ничего не объясняющим.
Ломакс позвонил Джулии.
— Подожди, я возьму полотенце, — сказала она. — Я только что из душа.
Она вернулась.
— И что теперь на тебе?
Джулия захихикала:
— Почти ничего.
— О Боже…
Она снова захихикала, и Ломакс почувствовал, что джинсы стали тесными.
— Если бы ты был здесь, — сказала Джулия.
Губы ее прижались к трубке, дыхание участилось.
В отчаянии Ломакс проговорил:
— Только что звонила Френсис — она сказала, что мы не должны пока встречаться.
— Ах… — разочарованно вздохнула она. — Но почему?
— Потому что в четверг тебе предъявят обвинение.
Наступило молчание.
— Разве ты не знала?
— Четверг… — повторила она осторожно, и вся игривость исчезла. Она снова стала маленькой, испуганной и ранимой Джулией.
— Джулия, я думал, что они назначили дату, когда вы вносили залог.
— Они назначили, но мне не хотелось думать об этом. Я не предполагала, что все зайдет так далеко. Я думала… я считала, все поймут, что это ошибка.
Ломакс тщательно подбирал слова. Здесь, на другом конце провода, он был бессилен утешить ее.
— Как только пресса оставит тебя в покое, — уверенно начал он, — мы уедем вместе. В отпуск. Туда, где никто не сможет найти нас. И совсем скоро мы забудем обо всем.
— Не люблю отпуска, — сказала она неожиданно.
— Все любят отпуска.
Наступила долгая пауза. О чем она задумалась — об отпуске или о предъявлении обвинения?
— На работе не понравится, что в четверг меня не будет, — наконец сказала она. — У нас намечено собрание.
— Что
— Комитет Диксона Драйвера по затмению. — Голос Джулии звучал устало. — Сегодня у нас было первое собрание.
Комитет Диксона Драйвера по затмению. Звучит так, словно Диксон Драйвер лично приложил руку к этому впечатляющему небесному явлению. Что ж, весьма подходит его напыщенности.
— И что же они задумали?
Ломакса не интересовало, что ответит Джулия. Он хотел, чтобы она перестала печалиться и не молчала.
— В обсерваторию приедет около пятисот школьников, — рассказывала Джулия, — и сенатор, и целая куча разных важных персон, и, возможно, губернатор.
Ломакс застонал.
— А как насчет кинозвезд? — поинтересовался он с сарказмом, однако Джулия не обратила внимания на его тон.
— Кинозвезды будут вместе с Диксоном Драйвером следить за затмением с борта реактивного самолета.
— Реактивного?
— Диксон запланировал устроить своего рода гонки с затмением. Через всю Калифорнию и над Тихим океаном.
Ломакс снова застонал.
— Ну, и чего ты хочешь добиться этими своими слоновьими вздохами? Я просто… это моя работа, Ломакс. Она мне нравится. Мне нравятся собрания комитета, — закончила Джулия обиженно.
Ломаксу стало стыдно. Разумеется, обсуждать собрания комитета, пусть даже смехотворного комитета Диксона Драйвера по затмению, гораздо приятнее, чем слушать о том, что скоро тебе предъявят обвинение в двойном убийстве.
— Прости, — произнес Ломакс, и так как она не ответила, продолжил: — Знаешь, чем я сегодня занимался? Я встречался с матерью Гейл.
— Вики? Она была пьяна?
— Да. — Что-то странное случилось с голосом Джулии. — Когда она пьяна, с ней бывает трудно разговаривать. Алкоголь повлиял на ее мозг.
Определенно что-то странное.
— От нее пахло ликером, — сказал Ломакс. Джулия не ответила. — Джулия, как ты?
Он услышал тихий всхлип, и в животе у него что-то сжалось.
— Джулия?
Она снова всхлипнула. Казалось, рыдания шли из самой глубины ее тела. С ними долго боролись, и теперь уже их не остановить.
— О Боже! Может быть, мне приехать в обсерваторию?
Это просто пытка.
— Все хорошо, — проговорила она сквозь слезы.
— Джулия, давай я приеду прямо сейчас?
— Нет, сейчас пройдет. Все хорошо.
Все было совсем не хорошо. Сила, с которой рыдания сотрясали ее тело, мешала Джулии говорить. Ломакс слушал, как она плачет. Звук этот причинял ему настоящую физическую боль — где-то вверху живота.
— Я просто не думала, что мне действительно предъявят обвинение, и вот…
Раздался стук в дверь, такой сильный, что даже Ломакс его услышал.
— Вот черт! — произнес он.