Полнолуние

Поделинская Светлана

– Подойди к Лорелии и пригласи ее к нам, – велел профессор Филандер своему помощнику на следующий день. – Ты молодой парень, и это будет выглядеть естественно.

– Вы ведь сначала проверите, профессор, не правда ли? – переживал Мэтт. – А вдруг вы ошибаетесь, тогда это будет убийство.

– Я почти убежден в ее природе, но, разумеется, мы сперва должны удостовериться.

Лаура сидела в саду и отвлеченно листала блокнот со своими записями об экспедиции. Мэтт внимательно рассматривал ее – на первый взгляд, это была обычная девушка, симпатичная блондинка с детским выражением лица. Лаура, затаившаяся в кружеве зеленой листвы и светотени, словно срослась с невидимой

жизнью здешней природы, и казалось невозможным выманить ее из убежища. Она переняла кошачьи повадки и нелюдимость Эдгара, помня его предостережение относительно их уязвимости на открытом свету и заметного отрыва от окружающего мира.

– Привет, Лорелия, – приветливым тоном обратился к ней Мэттью. – Мы толком не успели познакомиться. Меня зовут Мэтт, я новый помощник мистера Уолтера Мэйна.

– У тебя такая манера – подкрадываться? – нелюбезно спросила Лаура, встряхнув волосами, и на него повеяло слабым ароматом давно отцветших, умерших ландышей.

– Извини, если напугал, но тебя так трудно поймать, – сказал он, словно не замечая ее недовольства. – Я хотел пообщаться с тобой.

– Зачем? – удивилась она, и ее задумчивое личико, скрытное в своей мечтательной красоте, слегка нахмурилось с каким-то малопонятным намеком.

– Мы с тобой земляки, – пояснил Мэтт. – Я слышал, ты из Лос-Анджелеса, так вот, я тоже оттуда.

Лаура пристально разглядывала этого парня – у него были кудрявые рыжевато-каштановые волосы и милые веснушки на щеках, он располагал к себе дружелюбием.

– Здорово, – беззаботно и равнодушно отозвалась она. – Ладно, мне пора идти. Скоро нас позовут на обед.

Лаура поднялась и пошла прочь, скользя, как ландышевый ветер по росистой траве, не забывая придерживаться теневой стороны садовой дорожки. Ее золотистые волосы ловили проблески солнечных лучей, и, когда она вышла на залитую светом поляну, Мэтт не поверил своим глазам. За ней стелилась вытянутая тень с четкими, словно нарисованными контурами, которая повторяла округлые формы тела девушки, отразив даже танец юбки на бедрах. Мэттью, зачарованный ритмом ее походки и этим раздвоением Лауры: ее солнечной фигурой и очертаниями тени под ногами, на что никогда не обращаешь внимания в обычных людях, – не мог видеть, как выстраданный румянец отхлынул с ее щек из-за усилий, прикладываемых для того, чтобы вести за собой обманную тень. Простодушный Мэтт, обольщаясь неверной иллюзией ее бытия и опасаясь, что она уйдет, бросился вслед за Лаурой.

– Ты очень спешишь? – крикнул он, почти догнав ее.

В тот момент он был способен видеть только изящный изгиб ее спины и не заметил, что удаляющаяся фигурка Лауры стала напоминать издерганную куклу – ей еще было трудно наводить тень. Казалось, девушка пребывает в собственном замкнутом пространстве, запуталась в себе. Ее жесты были скованными, как будто она вынуждена двигаться в узких границах своей воли и одержимости, задыхаясь от собственного вездесущего аромата ландыша. Вдруг Лаура обернулась, и все ее очарование возвратилось – она заулыбалась, сладко и лукаво, и приостановилась.

– Я всегда спешу. Такой уж у меня характер.

– Послушай, – поспешно проговорил Мэтт, боясь спугнуть ее. – Профессор Филандер, да и я тоже, приглашаем тебя к нам, посмотреть коллекцию древностей.

Лаура не заподозрила неладного, этот симпатичный парень внушал ей доверие, а она чувствовала себя одиноко и томилась скукой. Однако девушка раздумывала так долго, как если бы Мэттью сделал ей вместо банального приглашения предложение руки и сердца.

– Почему профессор зовет именно меня? – настороженно спросила Лаура.

Ее глаза казались

голубыми и яркими, как летнее небо после дождя, лишь в самой глубине тая одну каплю бессмертного холода. И сейчас ее пристальный взгляд, невосприимчивый и такой волнующий, держал Мэтта в напряжении всех его душевных сил, так что он не смог ответить сразу – с Лаурой время бежало незримо.

– Я думал, тебя заинтересуют древности, – наконец сказал Мэтт извиняющимся тоном, но с необычайно глупым видом. – Ты производишь впечатление самой серьезной девушки здесь.

– Я? – изумилась Лаура и рассмеялась серебристым смехом, который еще долго покалывал сердце отзвуками далеких колокольчиков.

Она затихла, ее взгляд испытующе остановился на Мэттью, но испуг, как у притаившегося зверька, если и не покинул ее, то спрятался глубоко внутри. Внешне Лаура стала самой настоящей, живой девушкой – беспечной, кокетливой и непредсказуемой. Она протянула руку, сорвала с куста цветок жасмина и прижала к лицу, вдыхая до боли родной аромат старомодных духов Эдгара. На кончике ее носа осталась желтая пыльца, но мертвый цветок не мог ответить на невысказанный вопрос, и разочарованная Лаура отбросила его в траву.

– Ну что ж, пойдем, – заявила она с внезапной решимостью, встретив покорный взгляд Мэтта.

Лаура повернула в другую сторону и пошла как бы от него, по-прежнему немного впереди, и Мэттью было непросто приноровиться к ее стремительной походке.

Ему даже не приходило в голову предложить ей пойти под руку, хотя это было бы естественно с девушкой немногим младше него. Лаура ему нравилась, но он чувствовал, что не сможет преодолеть ее воздушную неприступность и удержать ее рядом. Если бы Мэтт пригляделся и распознал в безмолвных глазах Лауры отголоски ее мыслей, он сумел бы раскрыть ее душевный голод и возрастающую до бесконечности тоску. Однако он был бессилен прорваться сквозь золотистый ореол ее одиночества – трепетный, как пламя, но нерушимый, – подать локоть Лауре было бы для него все равно что дотронуться до мимолетного ветерка или обнять воздух.

«Да, есть в ней что-то нечеловеческое… даже бесчеловечное, – подумал Мэтт, не желая соглашаться с этим неприятным чувством, пробуждающим в нем сопротивление. – Но это не первобытная жестокость, а нечто другое, более сложное и страстное… Нет, я не могу поверить, что она нежить. Она живет, дышит, чувствует…»

Лаура между тем ускорила шаг, увидев невдалеке в просвете деревьев белые стены «Магдалы». Правое крыло особняка, где проживал профессор, показалось ей бесцветным отражением ее части дома – все так похоже, но отталкивающе чужое. Оно было лишено окружения деревьев и обрамления причудливого узора светотени, который оживлял каждую колонну и завитушку на стене левого крыла. Лауре моментально захотелось вернуться в свою комнату, но подступ к главной части здания и левому крылу был закрыт неуместными кустами, отчего правое крыло «Магдалы» воспринималось как обособленное строение, отдельный мир с другими людьми.

На пороге появился профессор, который увидел в окне ожидаемую картину – Мэттью спокойно вел к дому неуловимую Лорелию Уэйн. Но не требовалось внимательного взгляда, чтобы понять, что это она ведет за собой Мэтта, шедшего за ней как на заклание. Иллюзорная тень все еще тянулась по ее следу, собранная из прозрачных, разбегающихся пятен и бликов листвы, слишком светлая и бесформенная, она растерялась по дороге и почти рассыпалась в прах.

– Мисс Уэйн, какой приятный сюрприз, – ошеломленно проговорил профессор Филандер, не решаясь подступиться к Лауре и издали разглядывая, как мелькают ее легкие ножки, не связанные с обрывками тени.