Полукровка

Вендел С. И.

Его взгляд на мужчину, рывшегося в повозке, был скрыт мягкой завесой волос Сорчи, когда она склонилась над ним.

— Ты можешь встать? — мягко спросила она его.

— Да.

Нет.

Стиснув клыки, он воспользовался деревом за спиной, чтобы подняться. Сорча была рядом, поднырнула под его руку, чтобы поддержать, но его ноги подкосились.

Другое плечо уперлось в другой бок Орека, запах человеческого мужчины наполнил его нос.

— Как тебя зовут, орк? — спросил мужчина, помогая Сорче затащить его в повозку.

— Орек.

Холодный пот выступил

на лбу Орека от усилий держать голову высоко и передвигать ноги. До повозки было, наверное, всего восемь шагов, но они казались вечностью, в боку пульсировала боль.

— Анхус, — проворчал мужчина.

— Спасибо тебе, Анхус.

Еще одно ворчание.

У повозки Орек привалился к открытому борту и с помощью сумел забраться внутрь. Сорча поспешила прочь, и мгновение спустя он услышал тяжелый стук своего рюкзака, приземлившегося где-то близко.

Повозка покачнулась, когда Сорча забралась назад рядом с ним, а Анхус — вперед.

— Ты хочешь быстро или мягко? — спросил Анхус. — Не может быть и того, и другого.

— Быстро, — сказала Сорча.

Мужчина что-то проворчал, и повозка резко тронулась вперед, едва не выбив дух из Орека. Он застонал, сжимая в кулаке скомканное одеяло на боку.

— Я знаю, знаю, — прошептала Сорча, поглаживая его волосы и проводя пальцем по ушам и скулам. Она положила его голову к себе на колени, теплые пальцы выводили маленькие узоры на его коже. — Еще немного. Отдохни. Я рядом.

Он не хотел поддаваться охватившему беспамятству, не хотел очнуться от него только для того, чтобы обнаружить, что все это грезы, созданные его разумом, чтобы отвлечь от боли. Но усталость и боль, пока они пробирались через лес, были слишком сильны для измученного тела.

И… как Орек уже хорошо знал, он ни в чем не может отказать Сорче.

Итак, он отдыхал, положив голову ей на колени, довольный.

15

К тому времени, когда повозка въехала в усадьбу, над верхушками деревьев начал подниматься рассвет. Небо было ясным, почти бесцветно-серым, когда в мир медленно начал просачиваться свет, но Сорча едва заметила, как они подъехали к сараю.

Анхус даже не успел остановиться, как Сорча встала, готовая помочь разгрузить Орека.

— Переведи дух, — сказал ей Анхус. — Давай не будем трогать его, пока не будем готовы.

Сглотнув пересохшим горлом, она вместо этого занялась рюкзаками, чтобы чем-нибудь занять трясущиеся руки. Если она будет стоять неподвижно слишком долго, нервный узел в ее внутренностях может затянуться так туго, что разорвет ее надвое.

Кара шагнула к ним из пустого стойла. Одетая, с собранными наверх волосами и закатанными до локтей рукавами, ее спокойные, решительные манеры придали Сорче некоторое спокойствие.

Выглянув из-за борта повозки, Кара приподняла брови и увидела лежащего без сознания Орека.

— Так-так, — сказала Кара, — давненько никого из них не видела.

— Она говорит, что он спас ее от другого, — сказал Анхус своей жене, вытаскивая рюкзак Орека из повозки. Сорча последовала за ним в стойло, обнаружив,

что Кара вычистила его и постелила свежего сена.

— Их двое? Так далеко на севере? — Кара задумчиво хмыкнула. — Он выглядит тяжелым.

Сорча умоляла:

— Пожалуйста, оставь монеты, которые я тебе дала, и дай ему отдохнуть, пока он снова не сможет двигаться. Он потерял так много крови и…

Кара отмахнулась от этого беспокойства.

— Вы двое никуда не уйдете. Он не в том состоянии, чтобы даже стоять, не говоря уже о том, чтобы кому-то угрожать, а ты вот-вот упадешь. А теперь давайте устроим его поудобнее.

Сорча моргнула, не зная, что еще сказать, кроме «Хорошо». Она ненавидела нервную суету, ее так переполняли беспокойство и вина, что она чуть не стала совершенно бесполезной. Сорча должна быть спокойной. Сорча была единственной, кто знал, что делать. Но сейчас страх и изнеможение настолько поглотили ее, что она позволила Каре и ее спокойствию взять верх.

Она помогла Каре соорудить удобное гнездышко, чтобы уложить Орека на охапку сладко пахнущего сена, накрытого оставшимися одеялами. Она принесла мазь и те полезные припасы, которые у них были, добавив их к небольшому запасу, который Кара принесла из дома.

Когда все было разложено и готово, они втроем вытащили Орека из повозки и, кряхтя под его огромным весом, медленно потащили в стойло. Домашний скот с интересом наблюдал за тем, как они изо всех сил старались не трясти его слишком сильно, и к тому времени, когда они уложили его на подстилку из сена, все тело Сорчи дрожало от усилий.

Кара вытерла лоб тыльной стороной ладони.

— И ты сказала, что он меньше других?

Пока Анхус срезал с Орека испачканную рубашку и промокшее одеяло, Сорча взяла бутылку макового молока, которую передала ей Кара, и влила немного ему в горло.

— Совсем чуть-чуть, — уговаривала она. — Проглоти для меня.

Он пошевелился при звуке ее голоса, горло перехватило, когда он сглотнул, но так и не открыл глаза. Напряженная складка пролегла между его бровями, а тело держалось так напряженно, что она даже не могла представить, что он спит. Сорча провела большим пальцем по нахмуренному лицу полукровки и напевно заверила его, что он в безопасности, и что с ним все будет в порядке. Когда это, казалось, не сработало, она сказала ему, что они с Даррахом в безопасности.

Наконец, его мышцы расслабились одна за другой, и он полностью обмяк в своем гнезде из одеял и сена.

Сорча подняла глаза и обнаружила, что Кара и Анхус наблюдают за ней, обмениваясь многозначительными взглядами.

— Мы быстро все сделаем и дадим ему отдохнуть, — заверила ее Кара. — Почему бы тебе не рассказать нам, как ты оказалась в нашей маленькой части мира с компаньоном-орком.

Благодарная за отвлечение, Сорча не была слишком горда, чтобы воспользоваться этим, хоть бы не думать слишком много о том, что им предстояло. Они с Карой промыли рану, с облегчением обнаружив чистые края и то, что самое сильное кровотечение прекратилось. Ее руки все еще слишком сильно дрожали, чтобы зашивать его самой, и у нее закружилась голова от облегчения, когда Анхус предложил помочь.