Поля доброй охоты
Шрифт:
– Не знаю. Сейчас посмотрю… – Олег бросил вещи на берег, прошел выше по руслу, нагнулся над камнями возле пышных кочек осоки. – Опа, тут ручей какой-то впадает. Широкий, кстати. Почти как река.
– Разве это широкий, чадо? – сказал со своего места Ворон. – От, помню, при князе Святославе Владимировиче ручей был так ручей. Тут на нем от выселок на холме и до сего места восемь мельниц стояло! Ручей так с тех пор и кликали: Семимельничным.
– Подожди, Ратмирович, – не стал вдаваться в странную арифметику учителя Олег, – если тут такой полноводный поток впадает, то ниже его, выходит, самая обычная река течет? Магического в ней, почитай, ничего
– И тебе так кажется, чадо? – рассмеялся старый колдун.
– Электрическая сила!
Середин поспешно наносил руками из русла к берегу камни и песок, разровнял ногой горку, сбегал за вещами, потом за догорающими свечками на мост. Быстро изобразил на получившейся насыпи солнечный крест, знаки стихий, расставил свечи, наскоро повторил заговор. Почти прогоревшие во время первого обряда свечи чадили и норовили вот-вот погаснуть, а потому ведун лихорадочно сгреб вещи и землю с цветком и кинулся в мелкую, узкую протоку, не разбираясь особо, что там впереди.
Разумеется, на мелководье его обняла не вода, а тина, перепутала ноги-руки, едва не вырвала мешок, закружила, заметала, потянула, понесла, несколько раз обо что-то ударила и выкинула на жесткие стебли камыша.
Олег, шепотом ругаясь, попытался встать на ноги, провалился по колено, огляделся. Впереди стояла стена кустов и деревьев, сзади колыхалось на ветру целое поле хвоща, а все, что дальше, тонуло в непроглядной тьме. Почесав в затылке, ведун решил, что во мраке ломиться невесть куда через кусты дело неблагодарное, а хвощ обычно растет на мелководье, а потому откинулся обратно на спину, положил мешок на грудь, толкнулся ногами, выбрался на воду и, скользя по хвощам, стал пробираться вдоль камышовых зарослей. Получалось не очень споро – ноги то и дело цеплялись за водоросли, и их приходилось шумно выдергивать, мешок норовил скатиться при каждом резком движении. Однако попытки встать заканчивались еще хуже – ноги проваливались глубоко в ил.
Продвигаясь, Середин гадал, чем это кончится. То ли ила будет становиться все больше, и он заберется куда-то в непролазное болото, то ли мелководье сменится открытой водой, и придется отправляться вплавь неведомо куда.
Однако боги выбрали для него третий вариант: заросли хвоща оборвались вместе с застоявшимся илом, но глубина на открытой воде оказалась ему всего по грудь, а дно выстилала мелкая галька. Так что, подняв мешок над головой, Олег побрел к берегу. Или, учитывая кромешную темноту, просто туда, где мельче. А если на слух – то туда, откуда доносился ровный гул, словно от непрерывно мчащегося мимо тепловоза. Вскоре высокие темные тени на фоне чуть менее черного неба подсказали, что впереди – лес. Негромко ругнувшись, успевший изрядно продрогнуть молодой человек повернул влево и, шумно расплескивая воду, пошел вдоль берега, пытаясь высмотреть просвет.
Кроны раздвинулись метров через двести. Середин, обрадовавшись, направился в просвет – и внезапно был сбит с ног широким стремительным потоком. Едва не лишившись в очередной раз своих вещей, он кое-как переплыл неожиданное препятствие, оказался на изрядной глубине, повернул к берегу, ругаясь уже в полный голос: удерживать мешок над водой у него больше не получалось. И хотя ткань была непромокаемой, через горловину наверняка что-то просачивалось. Скорее даже – зачерпывалось.
Наконец ему удалось выбраться на мелководье, потом выйти на каменистый берег из какой-то слоистой породы. Продолжая тихо ругаться, Середин ладонями стряхнул с тела капли воды, отер волосы
«Уже хорошо».
Он отложил главную свою ценность, вытащил пакет с одеждой, натянул штаны, влез в рубашку.
Слева и чуть сверху затопали шаги, на дорогу лег красный трепещущий свет. Олег торопливо схватился за меч, сделал пару шагов вперед.
Путники были бородаты, в кольчугах и шлемах, трое со щитами и копьями, еще двое держали факелы. Увидев Середина, все они резко остановились, опустили копья, факельщик крикнул:
– А ну, меч бросай!
– Не обольщайтесь, ребята, – улыбнулся ведун. – Вас всего пятеро. Кто вы такие и откуда взялись?
– Это ты кто таков?!
– Чаще всего меня зовут просто ведуном, однако родители нарекли Олегом, – степенно ответил Середин, искренне радуясь облику воинов. – По приказу князя Русского я очищал от ведьмы Тверской тракт, да она меня, зараза, в воду сбросила. Так кто вы такие и откуда взялись?
– Стража есмь изборская, – хмыкнул факельщик. – Плеск странный в озере услышали, источник священный проведать решили. Мало ли чего в полуночи сотворится? Дни-то каковые ныне!
– Изборск?! – как мог натуральнее выразил удивление Середин. – Вот это да! Лихо она меня зашвырнула. Теперь добрый месяц обратно добираться! Подождите… Так это что, Словенские ключи? – Олег опустил оружие.
– Они самые.
– Так, обождите…
Он положил меч на мешок, стянул рубаху, направился к стене, из которой ныне били не ключи, а обильные водопады, стал хватать ртом воду из разных потоков.
Ратники, подняв копья и опершись на них, с усмешкой наблюдали за поведением нежданного пришельца. К подобному зрелищу они были привычны, к ним за чудом со всей Руси люди не первый век приходили.
– Хороша водица! – довольный собой, вернулся к вещам Олег. – Надеюсь, я ни одного источника не пропустил?
– Девичьих слез превыше всех источников испил, – сообщил факельщик, и стражники засмеялись.
Вода из «девичьих слез», как известно, обещала женщинам страстную любовь и скорое замужество.
– Значит, судьба такая, – не стал обижаться ведун. – Так чего, вы меня тут бросите али приютите все же?
– Приютим, не сомневайся, – пригладил бороду факельщик. – Не столь часто гости к нам из озера вылазят. В порубе до утра посидишь, опосля разберемся.
– У вас там сено хотя бы есть? – поинтересовался Олег, собирая вещи.
– Соломой обойдешься. Меч отдай, не дозволено.
– Это нет! – тут же вскинул оружие ведун. – Или я иду в поруб вместе с добром, или мы расходимся прямо здесь. Не нравятся мне ратники, что по ночам за стенами крепостей али лагерей своих гуляют.
– Проку-то тебе от меча в клети подземной?
Олег многозначительно улыбнулся.
– Ладно, посадник утром решит, – не стал обострять спора факельщик. – Пошли.
Идти оказалось совсем недалеко. По уже знакомой ведуну дорожке они поднялись на обрыв, повернули вправо, и факельщик отворил низкую дверь сруба, собранную из сосновых плах [4] . Олег нырнул туда, нашарил у стены кучу сваленной соломы, так же на ощупь добыл из мешка спальник, раскрутил и забрался в него.
4
Плаха (от пол-, половина) – бревешки, расколотые пополам (В. Даль).