Помощница лорда-архивариуса
Шрифт:
Не оборачиваясь, я ответила:
— Благодарю, господин Дрейкорн, не стоит.
Он подхватил шаль, накинул мне на плечи, затем накрыл руку на перилах своей и произнес с заботой, от которой замерло сердце:
— Теперь все будет хорошо, Камилла. Мы вернули вас домой и никому не дадим в обиду.
Я молча кивнула и поспешила наверх. Хозяин остался на месте, но все время, пока поднималась, чувствовала, как его взгляд сверлил спину.
Оставлю все размышления и терзания на потом: чтобы привести мысли и чувства в порядок, нужен крепкий сон в привычной, знакомой обстановке.
Как хорошо было оказаться
Утром спустилась к завтраку в настроении ровном, слегка подавленном; с господином Дрейкорном твердо решила вести себя, как ни в чем не бывало.
Однако стоило ему появиться, я напряглась: боялась, что примется извиняться за случившееся в поезде. Но все обошлось: едва глянула на его холодное лицо, тотчас же поняла, что он вернулся к привычному поведению. В отличие от меня, никакой неловкости он не испытывал. И верно, мало ли какие выходки допускают мужчины в опьянении!
Будет держаться отстраненно, ворчать и придираться, решила я. Ну и славно: вовсе не желаю вновь увидеть тот пылкий взгляд, которым он неприкрыто ласкал мое лицо, когда я так бесцеремонно рухнула к нему на колени, уверяла я себя. Твердила мысленно: ничего те объятия и прикосновения не значили, и вспоминать о них не стоит – досадное недоразумение, не более того. Маловато у меня опыта судить о таких вещах, вот и вообразила невесть что. Будь на моем месте другая женщина — например, баронесса Мередит – он вел бы себя точно также. О, представляю, как чудесно бы они скоротали время в дороге!
Внезапно я разволновалась, разозлилась и непроизвольно надулась; кажется, господин Дрейкорн заметил это, потому что приподнял бровь с некоторым удивлением.
Я разозлилась еще сильнее — теперь уже на себя. Ведь я даже толком не поблагодарила его за то, что бросив дела, он приехал ко мне на выручку! Открыла было рот, но господин Дрейкорн не дал сказать ни слова — глянул пытливо и будто сердито, и огорошил:
– Настоятельно требую, чтобы без моего разрешения вы из дома не выходили. Хватит с вас несчастий. Вы словно магнит для безумцев всех мастей. Не хватало лишиться помощницы, когда дело близится к завершению и ваши способности так нужны. Сидите в библиотеке и ищите книги. Пора заканчивать эту возню с дневником Аурелиуса.
– Значит ли это, что я остаюсь работать здесь?
– - поинтересовалась робко.
Хозяин недоуменно поднял брови.
– Конечно. У вас есть другие планы?
– Но к вам приходил тот господин… который может заменить меня, и я подумала…
– Он не подошел. Дело почти закончено, и закончите его вы, а там посмотрим, что делать с вами дальше.
Затем встал, давая понять, что говорить больше не о чем.
Потянулись дни, похожие один на другой, и ничто не разбавляло монотонность целых две недели.
Господина Дрейкорна я почти не видела. Он по-прежнему проводил все время в городе, являлся поздно, однако взял за привычку каждый вечер находить меня и коротко интересоваться, как прошел день. Получив неизменно бодрый ответ, бросал пристальный, пытливый взгляд, кивал и исчезал. Я провожала его
И если раньше я не испытывала особого желания выбраться наружу, то теперь ужасно хотелось это сделать. Одни и те же занятия, одни и те же лица каждый день: дворецкий, кухарка, горничные, управляющий, да каменная самодовольная рожа брата Борга – моего единственного компаньона в библиотеке. Я даже жаловалась ему иногда вполголоса, а он ехидно таращился в ответ, да попирал толстой ногой каменную надпись, свой излюбленный девиз на староимперском: «Закрой книгу, открой глаза».
Хотелось бы мне это сделать: закрыть все книги, и открыть глаза так, чтобы, наконец, понять, что происходит вокруг меня и в моей душе.
Когда хозяин заставлял работать рядом с собой, его нрав доставлял немало неприятных минут, но тоске не было места. От господина Дрейкорна исходила неуемная энергия и сила, которые будоражили, заставляли чувствовать полноту жизни и не искать другого общества. Войди он в комнату в этот момент, я не смогла бы скрыть радость от его появления.
От нечего делать, вновь принялась приводить в порядок заброшенные комнаты восточного крыла, возилась с альфином, помогала Сидонии на кухне, а Кассиусу – со счетами, выполняла кое-какие поручения Пикерна.
Вспомнила загадочный ключ, который обнаружила в корнях дерева Ирминсул. Где-то должна отыскаться особая, треугольная скважина; вот и интересное занятие нашлось! Дом был огромен, и я так увлеклась поисками, что пару дней не заходила в библиотеку – все равно проверить меня было некому.
Однажды, утомившись лазить в пыли и заглядывать в темные углы, я расположилась в гостиной с газетой в руках.
Быстро проглядела заголовки:
«Совет Одиннадцати и сенат ведут дебаты о заключении Третьего Пакта»
«Кордо Крипс, не знающий равных теург-механик первого ранга, ждет цвет столицы на торжественный прием»
«Убийцы Магии атакуют: масштабный налет на лакокрасильный завод Хокса. Уничтожены ценные демоновы агрегаты, полиция объявила чрезвычайное положение. Идут обыски: в погребах трактира «Голова петуха» найдены бомбы и запрещенные прокламации. Удвоена награда за сведения о генерале Линне».
Последний заголовок заинтересовал больше всего. Я устроилась поудобнее, но прочесть статью не удалось. Хлопнула дверь, в гостиную вошли трое. Первым появился господин Дрейкорн, как всегда холодный, отчужденный и импозантный. Я встрепенулась было, почувствовала, как к щекам прилила кровь, но, увидев его спутника, растерялась – сердито разглаживая усы, похожие на одежную щетку, за хозяином топал суперинтендант Тарден.
Меня он сразу узнал: посмотрел многозначительно, наморщил шишковатый нос и ухмыльнулся.
Замыкал шествие Пикерн; его лицо поразило куда больше, чем появление полицейского.
Дворецкий был не в себе. Даже привычная маска ледяного спокойствия не могла скрыть глубокого волнения, которое читалось в невыразительных белесых глазах и плотно сжатых старческих губах.
– Будьте любезны, Камилла, оставьте нас, – попросил господин Дрейкорн.
Я вздохнула, послушно кивнула и пошла следом за дворецким, с недоумением рассматривая его несгибаемую спину, которая в этот момент слегка подрагивала. Кажется, полицейский принес недобрые вести, и Пикерна они тревожили.