Портрет Ласточки

Романов Константин Константинович

Оставив Нундара и Кресци с остальными участниками тренировки, Овроллия направилась вдоль разграничительной черты в виде меловой крошки в сторону скульптора големов. Под стеной находилась небольшая платформа, похожая на вагонетку из гномских шахт, которая также передвигалась на рельсах, но служила небольшой подвижной кузней. Между Ови и рельсами вдоль стены стояла целая линия из застывших конструктов, и только рядом с одним из них возилась одинокая живая душа. По левую и правую руку от Ови то и дело вспыхивали блики магических

разрядов, провожающие её в чужой для неё мир. Она боялась неживых существ, хотя и сама создала одно из таких. Вопрос заключался в том, что делает её ласточку такой поразительно живой, напоминающей не птицу, но человека своим поведением.

– Ласточка, рад видеть тебя, – слегка улыбнулся скульптор, возясь с заклёпками под шлемом голема. – Слышал, будто юстициары чуть не арестовали тебя.

– Слухи, – Ови поклонилась. – Рада встрече, мастер, я пришла к вам по делу. Мои однокурсники сообщили, что вы можете помочь. Скажите, вам говорит что-нибудь...

– Подожди, – прервал он её, достав из раскалённой жаровни на передвижной тележке остроконечный инструмент, напоминающий длинное шило. – Ты не можешь просто так явиться ко мне и оторвать меня от работы. Мы ведь не на прогулке, как вчера, правильно?

Девушка притворно улыбнулась. Алериц продолжил:

– Поэтому, если хочешь, чтобы я помог тебе, то и сама окажи услугу... Возьми вон ту железяку, поднеси с другой стороны к шее голема. Если не приварить пластину одновременно с двух сторон, она может встать криво. Значит, образуется зазор. А любой пучок магии, попав внутрь, раздует металл, и пластина вновь отсоединится от корпуса, но произойдёт это гораздо быстрее, чем при случае, когда сварка прошла правильно.

– Мессир, прошу простить, я не люблю возиться с ними... Они... пугают меня.

– Интересно, почему? – любопытствовал он, надев на глаз увеличительное стекло, до того бывшее на голове.

– В них нет жизни. Они не чувствуют, не знают ни боли, ни жалости, ни любви. А дружбы и вовсе не существует для всякого механизма, как и для элементаля, как и для ожившего мертвеца.

– Как и у иллюзии, – иронично взглянув на неё, сказал мастер. – Мы можем провести время с пользой, если наши руки будут чем-то заняты. В ином случае – дождись окончания моего рабочего дня. Я никогда не прочь побеседовать с толковыми студентами, но всякий из вас должен соблюдать банальные правила.

Овроллия вновь улыбнулась, но уже от бессилия. Взяв и надев перчатки с толкающей кузню-вагонетку ручки, она схватила вторую раскалённую железяку, обошла голема и занесла сварочный инструмент над пластиной и шеей. По команде мастера девушка вонзила остроконечный прут в место старой заклёпки на пластине и с усилием нажала на него. Стальной голем слегка покачнулся, но Алериц надавил со своей стороны, заставив механизм стоять ровно. Внезапно, не рассчитывая силу, волшебница выронила железяку и едва успела отставить

ногу. На каменной плите пола остался подгорелый след.

– С первого раза не у всех получается, – прокомментировал скульптор, отогнув деталь. – Раскали прут ещё раз, физика сделает остальное.

Она подчинилась. Считая, что лучшего момента не найти, начала спрашивать:

– Вы знаете мастера Царвеля? Он бывал в стенах академии пару раз, и однажды привёз сюда кое-что...

– Знаю ли я его? – улыбнулся Алериц, поправляя пластину перед новой попыткой. – Это мой бывший однокурсник. Да, Овроллия, представь себе, насколько велико наше государство, если два конструктора, разбросанные по разным префектурам, поддерживают контакт и сотрудничают в своём ремесле.

– Значит, вы пригласили его?.. – спросила она, взглянув на чудо-инструмент, что постепенно нагревался в масляной горелке.

– Когда-то. И он стал постоянным гостем академии, как и я – одним из гостей места его службы. Зачем он тебе?

– Он может знать важную информацию о ходе расследования. Сожалею, но я не могу рассказывать детали посторонним...

– Твоё право, – кивнул мастер. – Думаю, сейчас у Царвеля завал на работе. Его нельзя вызвать сюда. Однако можно побеседовать с ним на его заводе.

– Его заводе? – удивилась девушка.

– Он владеет мануфактурой по производству стальных големов. Основал её почти сразу после выпуска из академии, сначала десять лет долгов, займов и расставаний с преданными друзьями, затем долгие года накопления опыта и работы над ошибками. Теперь он скупает своих бывших друзей задёшево, предлагая им работу у себя. Милостивая Вари, как низко пал наш народ, если мы усмиряем гордость ради простых благ! Ох, кажется, твой прут накалился. Давай ещё раз.

По команде Алерица Овроллия прижгла пластину снова. Он поправлял её, советовал, как лучше держать и прикладывать силу, а также что нужно делать, чтобы железяка вновь не вылетела из руки. Со второй попытки заклёпка встала на место, деталь плавно уселась на шее конструкта. Однако мастер жестом призвал чародейку молчать, демонстративно прислушался и крикнул:

– В сторону!

С характерным звоном шейная пластина отлетела. Мастер упёрся руками о пояс, потопал ногой и погрозил кулаком в сторону едких смешков тренирующихся школяров.

– Попадитесь мне на последнем зачёте... – пробубнил он. – На пересдачу всех, кроме Нундара и Флорция! Ох... Как думаешь, Ласточка, почему у нас не получилось? Со второго раза ты сделала всё правильно.

Девушка подняла с пола отлетевшую пластину, присмотрелась к местам сварки и, к своему собственному удивлению, взглянула в пустые глаза голема, сделанные не как отдельные детали, а вычеканенные прямо в конструкции головы.

– Может, он сам не хочет, чтобы его чинили? И по нему вновь прилетали разряды магии?..