Портрет Ласточки

Романов Константин Константинович

Овроллия непонимающе повернулась к двум другим преподавателям. Травница сказала:

– А у нас скоро семинары начнутся. Сожалею.

Поблагодарив алхимиков, девушка вышла и направилась вниз со своим спутником, по дороге рассказывая ему всё, что услышала. У самой двери во двор Илес одёрнул её и спросил:

– Ты в самом деле считаешь это разумной идеей?..

– Выбора нет, – она схватилась за дверную ручку, но полурослик не дал ей выйти наружу и сказал:

– Давай позовём хоть кого-нибудь с твоего курса! Я видел Нундара, здоровый парень такой! Всё же лучше, чем щуплой

девушке и коротышке вдвоём идти к безумному старцу!

– Я вообще хочу оставить тебя у двери в оранжерею, потому что не могу принять ответственность за чужую жизнь. Если получу от него по голове, то виноваты в этом будут архимаг и его дурацкие правила.

– Ещё чего! Вместе пойдём! – воскликнул он, крепко-накрепко сжав её ладонь и тем самым заставив дверь приоткрыться.

Внезапно послышалось знакомое щебетание из-под мантии:

– Втроём, хозяйка. Мы займёмся этим делом втроём, ибо мы – часть тебя. Не волнуйся, я прикрою.

Ови достала птицу. Та приняла бестелесный и невидимый облик, после чего испарилась с руки хозяйки.

– Вновь дьяволица решает за меня... Неужели в ней поселилось всё моё безрассудство?

– Скорее решимость, – поправил Илес, выходя вслед за подругой.

На стенах вокруг действительно не было ни души, будто юстициары не беспокоились, что кто-то способен рискнуть и выбраться и академии отсюда. Полурослик сказал девушке, что на этом участке стены склон чрезвычайно крутой, под академией буквально располагается пропасть, уходящая в лесистую низину. Подойдя к оранжерее, друзья сразу же прильнули к стёклам и попытались разглядеть обстановку внутри.

– Всё в цветках да потолочных растениях, – констатировал Илес. – Знаешь, чего я подумал... Если здесь из ограды только стекло, да и на двери, как вижу, самый обычный замок стоит, то, возможно, не стоит бояться этого профессора? Любой безумец бы проломил эту несомненно серьёзную клетку.

– Значит, он не безумец, с ним какой-то другой недуг... Готов? – спросила она, вставив ключ. – Если что, отбиваться будем вот этим, – девушка достала из наплечной сумки какой-то продолговатый каменный осколок, напоминающий клин.

– Великие предки, что это?

– Нашла на месте преступления, кажется, это выронил похититель диадемы. Похоже, будто убийца натачивал им свой клинок. Открываем?..

Глава 3.3 Стекло по цене саженца

Замок со звоном щёлкнул, Ови спрятала ключ в рукав и отворила стеклянную дверь. В лёгкие ударил едкий травяной букет самых разных растений, многие из которых просто не могли бы выжить на суровом севере без посторонней помощи. Шалфей, гроздник, шелковик, полынь и многие другие. Ровными рядами взору друзей предстала уходящая вперёд аллея высоких кустов и небольших деревцев, которая пересекалась с другими проходами под прямыми углами. Со стеклянных стен и потолка, укреплённых деревянным каркасом, листопадом ниспадали шелковистый плюш и дикий виноград, а местами виднелись даже лианы, растущие в совсем далёких краях.

– Напасть может с любой стороны... – выдохнул полурослик. – Может, всё же сбегать за Нундаром?

– Закрой дверь с той стороны.

Он не послушался

её и остался. Они медленным шагом отправились вперёд, боясь издать лишний шум, и почти не дышали. Где-то в глубине оранжереи раздавалось едва слышимое посапывание, но с какой стороны – у незваных гостей не было понимания. Постепенно нечленораздельная речь превратилась в обыкновенное старческое ворчание, а когда друзья оказались в центре постройки, то удалось распознать отдельные слова:

–...растёт, но не хватает температуры... если открыть ещё несколько окон, то... нет, нельзя, иначе погибнут растения рода «celeurut», годы трудов уйдут на... Ох, проклятье, нужно позвать лаборантов... имена... почему я забыл имена?..

– Он разговаривает с растениями, – прошептал полурослик. – Пойдём отсюда, подруга...

Она отмолчалась и, взяв его за руку, собралась с мыслями и крикнула:

– Профессор Жерацир, мы ваши ассистенты! Где вы?

– Ох, мои милые лаборанты вернулись спустя месяц! – воскликнул незнакомец.

В глубине оранжереи раздались очень быстрые шаги, которые постепенно приближались к чужакам. Ови рефлекторно занесла руку с клином и приготовилась нанести удар, как в неё с Илесом со спины врезалось что-то мягкое. Рухнув посреди аллеи, друзья обернулись и не поверили своим глазам. Перед ними, стоя на четвереньках, как собака, пританцовывал длиннобородый старик в дырявом колпаке, на котором даже невооружённым глазом виднелись черви и гусеницы. Руки профессора украшали ссадины и кровоподтёки; на ногах он не носил обуви, ногти напоминали ороговевшие когти ящерицы.

– Вы принесли инструменты? – с нездоровой улыбкой спросил он. – Помните, я просил инструменты!

– Что с ним сделали?.. – прошептала девушка. – Гхм, профессор, у нас нет инструментов, но...

– Вон отсюда! – завопил он чрезвычайно гулким, трубящим голосом. – Убирайтесь! Видеть не хочу!

– Профессор, мы можем помочь вам без инструментов! – попытался сгладить ситуацию Илес.

Тот задумался, гневное выражение спало с его лица. Овроллия заметила за его спиной парящую ласточку, птица всем своим видом показывала готовность напасть на помешанного. Хозяйка помотала головой, профессор, наклонив голову, словно хищник, вопросительно посмотрел на волшебницу.

– Ты знаешь какие-нибудь чары, которые... – прошептал полурослик.

– Нет, – сходу отрезала девушка. – Профессор, позвольте нам помочь вам. Клянусь «Алхимией в знаках», мы справимся без инструментов, а если нет, то найти помощь для нас будет быстрым делом!..

– О-о-о, – протянул Жерацир, – девочка читала лучшую книгу по моему предмету? Что ж, пройдёмте в мой кабинет.

Он развернулся на месте и всеми четырьмя конечностями отправился в сторону выхода, однако на полпути свернул ближе к стене академии. Птица, спрятавшись в листьях плюща, проводила его взором и что-то прощебетала Овроллии. Она со своим другом отправилась по следам помешанного и скоро обнаружила небольшую площадку, со всех сторон укрытую кустарником и свисающими с потолка растениями. Местом ночлега профессору служил грубый настил с двумя меховыми накидками, на которых невооружённым взглядом были заметны дремлющие клопы.