Портрет Ласточки
Шрифт:
– Глупо разубеждать тебя в чём-то, любезная подруга, если ты сама загнала себя в угол. Скажу лишь то, что мы все тут в чём-то виноваты. Я не уследил за воспитанием младшего брата, выросшего беспризорником. Ты же действительно желала ту странную реликвию, не поборов в себе жадность... Архимагу же, видимо, стоило не уничтожать своего друга, который к тому же толковый профессор... Пойдём, мне не за что прощать тебя.
Они продолжали путь по мозаичной галерее, которая и освещала почти все коридоры впереди разноцветными млекопитающими, рыбами, ящерицами, насекомыми и птицами. Скоро показалась пустая стена, где в древние времена красовались боги.
Полурослик достал из наплечной сумки осколок, занимавший почти всё пространство, и передал в руки волшебницы. Она подошла к панно, примерилась и вставила треугольный фрагмент в самый низ. По подземелью пробежала лёгкая дрожь, моментом вставленный кусок мозаики засветился всеми своими белыми и чёрными стёклышками. Показалось, будто в самой стене, на которой выложили мозаику, что-то щёлкнуло.
Овроллия отошла к Илесу и осмотрела изображение ещё раз. Кажется, не доставало двух фрагментов, которые были больше треугольника.
– Четырёхугольник и пятиугольник... Злодей играет со мной, – заявила Ласточка. – Что ж, теперь правила мне известны. Илес, ты со мной? Я пойму, если откажешься.
– Не спрашивай, – нетипично серьёзно для себя ответил он. – Давай только навестим моего брата, а потом подумаем, что делать завтра.
– И я призову птицу. Надеюсь, заклятье восстановилось.
Глава 4.1 Стальной мир
– Я пришла к вам за советом, профессор, – прервала недолгое молчание Овроллия. Кенциль сидел вполоборота напротив неё, одной рукой держа чашку чая, другой – постукивая пальцами по столу. Чародейка продолжала: – В моей голове мешанина из событий и причинно-следственных связей...
– Ты уже поведала о том, что произошло вчера, – сказал он. – Главное, что брат твоего друга остался цел, пусть отныне его телу и принадлежат шрамы. Почему раньше не поведала о мозаике, о своеволии своей птицы?
– Не знаю, – соврала она, – возможно, не хотела, чтобы кто-то осуждал меня.
– Додумываешь за других, Ласточка. К слову, фамильяра ты проверила?
– Ещё нет, позабыла. Думаю, позже, когда мы с Илесом отправимся к магистрессе Альцире, я воссоздам свою птицу.
Профессор допил чай и поставил чашку. Желая притронуться к стоящему посреди стола чайнику, он остановился и поднялся с места. Прохаживаясь вдоль стола взад-вперёд, наставник будто спорил сам с собой, пытался убедить себя в чём-то.
– Значит, – Кенциль застыл напротив воспитанницы, сцепив ладони вместе, – ты считаешь, будто тот, кто совершил преступление, играется с тобой? Он специально узнал информацию обо всех, кто привозил холодное оружие в стены академии, и подбросил каждому из них деталь от мозаики, связанной с тобой и твоей ласточкой? При этом ему хватило силы перебить стражу и скрытно сбежать с артефактом?
– Он из числа обитателей академии, уверена в этом, – заявила девушка, поправив косу и положив руки на стол. – Мастер Алериц считает, что злодей пришлый, того же мнения и Кресци, и Нундар, и даже магистресса Альцира, хотя архимаг говорил обратное.
– Архимагу я бы верил меньше всех с учётом того, что говорят твои уста, – сложив руки за спиной, сказал профессор. – Он не причиняет вреда только тем, кто верен ему. Профессор Жерацир, видимо, попал в немилость по какой-то
Овроллия в раздумьях начала стучать ногтями по столу. Наставник тяжело выдохнул, следующие его слова наполняло смирение, смешанное с отцовской строгостью:
– Ты уже взрослая, не хуже меня понимаешь, чем чревато излишнее своеволие. Нарушение внутренних порядков – это одно, но вопрос лояльности стоит на другом уровне наших взаимоотношений. Не теряй их доверие, вспомни про авторитет, который ты зарабатывала с девичьих лет и благодаря которому даже мрачная госпожа Лёдериц отпустила твоего друга.
– Думаете, имеет место уважение? – она сложила руки вместе, как послушная ученица.
– Скорее то, что старшина юстициаров когда-то прошла твой путь, и в её системе мировосприятия или личном кодексе есть какое-то негласное правило, продиктованное не законом, но справедливостью. Ты вступилась за неё, она ответила тебе тем же. Однако не рассчитывай, будто её доверие окажется на твоей стороне. С хранителями закона невозможно, с твоего позволения, дружить.
Чародейка вспомнила о магистре Хольберице и его племяннике, служащем под началом Лёдериц. Вспомнила, как его красивое лицо, которое стоило запечатлеть на новой мозаике в подземной галерее, для неё преобразилось в считанные мгновения, когда за призмой внешности показалась корысть, не свойственная акадари. Было ли то единичное проявление Хаоса в стенах академии, города, префектуры или всего доминиона Акадар Фрадур? Или Овроллия не замечала того до тех пор, пока не возникал конфликт интересов?
– Я не хочу разочаровываться в тех, в кого верила всю жизнь... – озвучила она свою мысль. – И боюсь представить, что подставить меня хочет человек, которого я бесконечно уважала и... продолжаю уважать. В академии нет тех, кому бы я могла не доверять.
– Тем не менее, кто-то устроил настоящую интригу в наших стенах, – профессор качался с носков на пятки, – кто-то, кто хорошо знает здешние порядки, где лежит журнал учёта посетителей с посторонними предметами, какими коридорами можно избежать встречи со стражей.
– Не это самое загадочное, профессор, – Ови сцепила пальцы в замок и положила на них подбородок. Кенциль уселся на место. – Злодей исчез абсолютно бесследно, допустим, затаился где-то и воспользовался потайным ходом. Но почерк убийства принадлежит мужчине, крепкому, сильному, тогда как в главных подозреваемых – хрупкая девушка. Нет таких чар, которые насыщают мускулатуру рук и спины силой, точностью и рефлексами для сражения на мечах. Пусть сторона противника использовала жезлы.
– Его или её мотивы станут известны, когда ты соберёшь мозаику, – сказал он. – Я знаю почти всех студентов в лицо, и нет среди белокурых и светлоглазых в массе своей акадари с овальными лицами голубоглазых шатенок с заострёнными подбородками. Ни разу в своей жизни не видел акадарку с выделенными скулами, как у тебя. Мужчины встречаются, правда, но для нас скулы – это украшение, признак мужественности. Единственный из доступных нам, как мужчинам... Возьми себя в руки, девочка, не позволяй эмоциям брать своё. Предполагаю, что злодей теперь будет следить за тобой с особым вниманием. Поглядывай вокруг, но не делай поспешных выводов. Они сейчас только вредят, как показывает практика.