Послания Ивана Грозного
Шрифт:
храбрость основывается - это для тебя неважно; ты, оказывается, не только
не укрепляешь храбрость, но сам ее подрываешь. И выходит, что ты -
ничтожество; дома ты - изменник, а в военных делах ничего не понимаешь,
если хочешь утвердить храбрость на самовольстве и междоусобных
бранях.
Был в это время при нашем дворе собака Алексей, ваш начальник, еще в
дни нашей юности неизвестно каким образом возвысившийся из
батожников [низших служителей];
из навоза и сравняли его с вельможами, надеясь на его верную службу.
Каких почестей и богатства удостоили мы не только его, но и его род!
Какой же верной службой он отплатил нам за это? Дальше услышишь.
Потом, для совета в духовных делах и спасения своей души, взял я попа
Сильвестра, надеясь, что он, человек, стоящий у престола Господня,
побережет свою душу; он, коварный, начал сперва как-будто творить благо,
следуя священному писанию, и я, зная из писания, что следует без
сомнения покоряться добрым наставникам, повиновался ему добровольно,
но по неведенью; он же, удостоившийся при жизни нести серафимскую
службу, попрал свой священнический обет и право предстоять с ангелами у
престола Господня, у которого всегда стремятся преклониться ангелы и где
вечно приносится в жертву божественный агнец, соблазнился властью,
подобно жрецу Илье, и начал, подобно мирским, окружать себя друзьями
296
( Да того же времяни бывшу сему собаке Алексею... в дружбу подобно мирским. -
Наиболее подробный рассказ о правлении Сильвестра и Алексея Адашева содержится в
«Истории о в. кн. Московском» Курбского - политическом памфлете, написанном в
Польше (Курбский, Соч., стлб. 169 - 173). Курбский, как и царь, подчеркивает большое
влияние Сильвестра и Адашева в этот период (конец 40-х - 50-е годы), всячески
восхваляет этих лиц и именует кружок, собравшийся вокруг них, «избранной радой»
(польский термин) - название, закрепившееся в исторической науке. Вопрос о
политическом и социальном характере этой «избранной рады» весьма сложен.
Восторженная характеристика, данная ей Курбским, и резко отрицательная, данная
Грозным, естественно, создавали у историков впечатление, что «рада», подобно
Курбскому, защищала княжеско-боярские интересы (ср. напр.: В. И. Сергеевич. Русские
юридические древности, II. СПб., 1900, стр. 367-371). Однако, документальные
источники, сохранившиеся за эти годы, противоречат такому выводу: реформы 50-х
годов, проведенные при Сильвестре и Адашеве, были направлены против остатков
феодальной раздробленности и носили прогрессивный характер (ликвидация
наместничества, судебная реформа, раздача земель служилым); В связи с этим в
исторической науке установился критический подход к замечаниям Грозного и
Курбского об «избранной раде», высказанным в ходе острой полемики и относящимся к
более позднему времени. С. В. Бахрушин (ук. соч., стр. 36 - 38, 51, 54-55) считает, что
«избранная рада» (которую он отожествляет с «ближней думой» царя) имела
«компромиссный состав», но проводила прогрессивную политику, соответствующую
интересам дворянства. И. И. Смирнов (Иван Грозный, стр. 87) считает вообще понятие
«избранной рады» фикцией и полагает, что сближение Сильвестра и Адашева с
княжатами произошло лишь в начале 60-х годов. Полемическая тенденциозность
комментируемого рассказа проявляется и в характеристике «собаки Алексея»
(Адашева) как выходца из «гноища» (навоза) и бывшего «батожника» (буквально:
слуга, расчищающий путь с помощью палки; может быть, однако царь иронически
указывает этим на то, что Адашев был «рындой» при дворе). В действительности
Адашевы представляли собой провинциальный (костромской) дворянский род, и уже
отец Алексея, Федор Адашев, выполнял ответственные поручения государя (ср. Н. П.
Лихачев. Разрядные дьяки XVI в. СПб., 1888, стр. 135 - 136).). ) Потом собрали мы
всех архиепископов, епископов и весь священный собор русской
митрополии (Потом же вся собрахом...освещенный собор русския митрополия.
– Речь
идет об «освященном соборе» в «царских палатах» в феврале 1549 г. (ПСРЛ, XXII, 528 -
529; ср.: С. О. Шмидт. Челобитенный приказ в середине XVI столетия. Изв. АН СССР,
серия истории и философии, т. VII, № 5, 1950, стр. 447 - 448) или о Стоглавом соборе
1551 г. («писание» царя этому собору, содержащее действительно мотивы «взаимного
прощения» и примирения, см. в «Археографическом обзоре», стр. 522). В старой
исторической литературе (напр.: С. Соловьев. История России, кн. II, ч. VI - X. Изд.
«Общественная польза», стлб. 45 - 46) существовало мнение, согласно которому
Грозный между 1547 и 1550 гг. созывал на Лобном месте представителей «из городов
всякого чина», и на этом «соборе примирения» (первом земском соборе) и состоялось
то всеобщее прощение, о котором говорит царь в комментируемой грамоте (см.:
Устрялов, прим. 264 и 21 к его изд. «Сказаний Курбского»). Однако, как указал
Платонов, известие о «соборе примирения» основывается на вклейке конца XVII в. (а