Последнее дело "Валетов"
Шрифт:
— Интересуюсь Саня. Очень надо мне узнать, откуда у него аттестат на рысака взялся и кому он его нёс.
— Кому нёс, не знаю, а вот откуда… Огольцы хитровские кое-что порассказали. Когда они Шалунка на
Солянке встретили, тот хвастаться начал. Я, мол, сейчас на Грачёвке, с серьёзными людьми знаюсь, жоржи в звонки взяли. Для них, говорит, меньше чем косуля это и не бабки, а я при самом бароне состою.
— Любопытно, весьма любопытно, — заинтересовался Малинин. — Ученик у мошенников, которые счёт деньгам ведут исключительно на тысячи… А барон настоящий или липовый?
— Не знаю, Сергей Сергеевич, — вздохнул Соколов. — Слышал,
— Это вотчина помощника начальника Николаса, — пояснил Степанов. — Поэтому другим сыщикам, кроме его любимчика Тимошки Ватошника, туда дорога заказана.
— Понятно. Грачёвка место доходное… Вася, хорошо бы мне взглянуть на фальшивый аттестат, который у Шалунка нашли.
— К сожалению, Серёжа, у нас теперь новы порядок завели — деньги, документы и прочие предметы, изъятые при задержаниях и обысках, передаются на хранение помощнику делопроизводителя Чистякову.
— Пустили козла в огород, — фыркнул Соколов.
Малинин распрощался с сыщиками. Уже у порога вспомнил:
— Саня, ты, ведь, не только на убийство Митьки-наездника выезжал, но и на обыск к Евсееву?
— Выезжал.
— Тебе так на глаза книга не попадалась? Зелёная с золотом.
— Была такая книга.
— А в протоколе обыска она, почему-то, не упоминается.
— Так её помощник пристава Пашка Баяновский себе взял. Сказал, что к делу она всё равно никакого отношения не имеет, а ему пригодится.
Вот это удача! Подключиться к розыску и в первый же день узнать, кто из офицеров полиции связан с мошенниками.
— Здравствуйте, господа!
Стремительной походкой в комнату вошёл мужчина лет сорока пяти, очень примечательной внешности: высокий и широкоплечий; короткие волосы цвета «перца с солью»; небольшие лихо закрученные усы; острый, казалось видящий тебя насквозь, взгляд. Это был начальник управления Московской сыскной полиции полковник Константин Гаврилович Муравьёв.
Сашка, торопливо вскочив со стула, начал было докладывать:
— Ваше высокоблагородие! Дежурный по управлению полицейский надзиратель…
— Сиди, Соколов, сиди. Сам знаю, что происшествий, слава богу, никаких. Чаи гоняете? А налейте-ка и мне.
Судя по одежде — смокингу, галстуку-бабочке, ботинкам тонкой кожи — полковник провел вечер в Английском клубе, в который его недавно приняли. А благодушное настроение лучше всего говорило, что вечер был проведён с пользой для дела.
— Сыграл партию на бильярде с самим, — сказал Муравьёв, имея в виду московского генерал-губернатора Долгорукова. — Обещал он отписать в Петербург о необходимости увеличения нашего штата в связи с предстоящей коронацией Его Императорского величества.
— Превосходно! — обрадовался Степанов. — Значит, теперь самое время подумать о создании антропометрического бюро. Нельзя же, Константин Гаврилович, по старинке, как деды работать!
— Вот именно об этом я с тобой и хочу потолковать.
У Соколова тут же нашлись неотложные дела. В след за ним поднялся и Малинин:
— Не буду вам мешать. Разрешите откланяться.
— Не спеши, Сергей, — остановил его Муравьёв. — Тебя это тоже касается.
— Каким это образом? — насмешливо хмыкнул Малинин. — Я, господин полковник, ежели запамятовали, с марта позапрошлого года в сыскной полиции не служу. Сами настоятельно
По лицу полковника пробежала тень. Вспоминать эту историю ему было неприятно.
… Начальник управления отличал молодого сыщика Малинина, часто ставил его в пример другим сотрудникам, прочил блестящее бедующее. И, разумеется, у Сергея сразу появились завистники и недоброжелатели.
Полиция вышла на след фальшивомонетчиков. Но кто-то предупредил их о готовящемся обыске. Те успели уничтожить улики и скрыться. Один из бежавших, по стечению обстоятельств, был однокурсником Сергея по университету.
Об этом тут же сообщили Муравьёву. Доложили ему и о том, что «согласно агентурным сведениям, в ночь со 2 по 3 марта 1880 года на «мельнице» у Цапли, молодой человек, очень схожий внешностью с полицейским надзирателем Малининым С.С., расплатился за проигрыш в банковку десятью двадцатипятирублёвыми фальшивыми ассигнациями».
Муравьёв пришёл в ярость и, вместо того, чтобы внимательно разобраться в этой тёмной истории, предложил своему недавнему любимцу подать в отставку. А летом прошлого года выяснилось, что фальшивомонетчиков предупредил сыщик Яков Байстрюков. Под его же диктовку один их агентов написал, что Малинина видели у Цапли…
— Налей-ка, Вася, мне ещё чайку, — попросил Муравьёв, отгоняя неприятные воспоминания. И, когда Степанов подал ему чашку, продолжал. — Прочитал я вчера брошюру Бертильона, которую ты мне дал. Толковая вещь!
Малинин понял, что речь идёт об изданной в 1881 году во Франции брошюре чиновника Парижской префектуры полиции Альфонса Бертильона «Практическое применение антропометрии».
Антропометрия, как наука, возникла ещё лет тридцать назад. Основой её стала теория бельгийского математика и статистика Ламберта-Адольфа Кетле, согласно которой нет двух людей размеры частей тела, которых полностью совпадают, а длина костей человека с определённого возраста, практически, не меняется. Полицейские многих стран сразу сообразили, что эта наука может пригодиться при регистрации преступников. Первым попытался применить её на практике Стивенс — директор тюрьмы в бельгийском городе Лувен. Он начал измерять голову, уши, ноги, грудь и длину тела заключённых. Через несколько лет попытки применения антропометрии были предприняты в Австрии, Пруссии, России. Но успехом все они не увенчались. Специалисты долго не могли прийти к единому мнению, что именно измерять. Одни предлагали проводить сорок измерений, другие — шестьдесят. А как записывать? Как потом всем этим пользоваться?
Альфонс Бертильон сумел детально разработать антропометрическую систему регистрации. Он предложил проводить всего лишь одиннадцать самых важных измерений тела — роста, высоты сидя, размаха рук, длины и ширины головы и правого уха, длины левой стопы и предплечья… Предложил он и очень удобную для работы карточку, куда заносились все эти данные. А также отмечались цвет радужной оболочки левого глаза и особые приметы — рубцы, пятна, татуировки.
— А как изящно решил он вопрос с картотекой! — восхищался Степанов. — Вместо того, чтобы располагать карточки по именам, предложил расположить по признакам. Те, у кого голова среднего размера — одна группа. Больше среднего — вторая, маленькая — третья. А внутри каждой группы ещё три подгруппы, в зависимости от длины указательного пальца и так далее. Вы представляете, насколько быстро можно уличить, преступника желающего скрыть своё имя?!