Последнее обещание, которое ты дала

Эванс ЛДжей

К тому же ковбойские сапоги и шпоры снова напоминали мне, зачем я вообще притворялась журналисткой, пишущей про ранчо — из-за химикатов, найденных в комбикорме для скота, которые совпадали с веществами, обнаруженными на деньгах и наркотиках во время рейда в Лексингтоне.

— Мне нужно сделать несколько звонков, — сказала я, глядя на Адди и Райдера. — Попробую достать программу, чтобы мы могли создать его образ.

Никто из них ничего не ответил, и я поспешно вышла из комнаты.

Часть меня ненавидела уходить из этого кокона уюта,

в который мы на мгновение погрузились. Но другая часть ликовала от того, что у нас наконец появились новые зацепки.

Надежда пронеслась сквозь меня.

Может быть, на этот раз нам действительно удастся уничтожить Ловато.

Глава 15

Эмилиано

Я покрутил тёмный виски в хрустальном бокале. Его цвет напоминал мне глаза Наталии. Мои глаза. Глаза нашей матери. Я был в равной степени взбешён и впечатлён. Она не только зашифровала устройство так, что даже мне было бы почти невозможно взломать его без ключа, но и родила ребёнка, скрывая это от меня годами. Два очка, Наталия.

Но она должна была знать, что с такими играми со мной не шутят. Я не проигрывал. Никогда. Я уже снял несколько её слоёв, прошёлся по её следам, заглянул в каждое место, где она жила, с тех пор как я снова втянул её в нашу жизнь. Отчёты моих людей, которые опрашивали людей в тех местах, помогли мне сложить примерный возраст и описание ребёнка — маленькая девочка, шести-семи лет.

Этого оказалось достаточно, чтобы понять правду.

Она была его. Человека, ради которого она была готова отказаться от всего. Человека, ради которого она бросила меня.

Человека, которому я пообещал, что не трону его, пока она остаётся там, где ей положено. Со мной. С нашей семьёй.

Теперь обещание потеряло силу. Он был обречён.

Но впервые в жизни я пожалел, что перерезал кому-то горло. Идиот, убивший Наталию, должен был что-то увидеть, но не понял этого. Он клялся, что никто его не заметил, но где же тогда была девочка? Пряталась? Или Наталия оставила её с кем-то? С кем? Потому что я точно знал, что все эти годы ребёнок не жил с тем фермером из Теннесси.

Мне не следовало позволять ей играть в эти кошки-мышки. Это казалось такой малостью. Подарком, который я позволил сестре, которую защищал с самого детства. Я позволил ей работать, где ей заблагорассудится, лишь бы она не возвращалась в наше прошлое. Мне было всё равно, занималась она делами из Колумбии, Каймановых островов или Монтаны, пока она выполняла свою работу. Но она приняла этот дар и злоупотребила им. Она выставила меня дураком.

Любой другой из моих людей за подобное был бы уже мёртв.

И теперь она мертва.

Меня всё ещё бесило, что это сделал не я. Никто не имел права убивать мою семью, кроме меня. Они принадлежали мне, и только я мог решать их судьбу.

Жидкость в бокале

насмешливо отражала страх и предательство, которые я видел в глазах Наталии в последний раз. Но ведь это она предала меня. Это она ушла. После всего, что я для неё сделал, после всех раз, когда я защищал её, она сбежала, вместо того чтобы поблагодарить меня за то, что я положил конец десятилетиям мучений.

Я сжал хрусталь в руке. Будь у меня чуть меньше контроля, я бы швырнул бокал в камин, просто чтобы увидеть, как он разлетится на куски, чтобы посмотреть, как огонь вспыхнет, получив новое топливо.

Но я медленно, сдержанно поставил его на стол.

Если девочка его, значит, возможно, искать её стоит именно там.

Возможно, именно она хранит ключ.

Эта мысль принесла мне лёгкость. Я заберу девочку и сделаю её своей. Дочери Наталии суждено было полюбить меня. Она будет обожать меня. Она никогда не предаст меня, как это сделала её мать.

Сладкое предвкушение пробежало по моему телу. Пусть Наталия ворочается в гробу, пусть горит в загробном мире, наблюдая, как я обращаю её дочь против неё. Как я делаю её своей.

Глава 16

Райдер

Я оглядел комнату Адди с лёгкостью в сердце, которой раньше не было. В отличие от комнаты Милы у моего брата, здесь пока не чувствовалось её присутствие, но это был шаг в правильном направлении. В углах громоздились игрушки, на кровати лежало одеяло с драконом, а в шкафу теперь висели вещи, что делало его похожим на место, где действительно кто-то живёт, а не просто хранит вещи.

— Что бы ты хотела сделать сейчас? — спросил я.

Она зажала ягуара под мышкой и рылась в рюкзаке, который снова поставила у кровати. Вынула Нинтендо и схватила две новые видеоигры, которые мы купили.

— Ты правда любишь видеоигры, да? — Уголки моих губ дрогнули.

Она пожала плечами, но в её глазах мелькнул огонёк, от которого у меня сжалось сердце.

— Почему бы тебе не перенести это в мой кабинет? Можешь играть, пока я поработаю.

Она огляделась, словно не хотела покидать комнату, и это одновременно порадовало и огорчило меня.

— Забудь. Оставайся здесь. Я принесу ноутбук.

Она ничего не ответила, сосредоточившись на коробке с игрой, пытаясь вскрыть упаковку. Я шагнул ближе, достал перочинный нож и принялся разрезать пластик и скотч.

Она дёрнулась от ножа, отползла назад, пока не прижалась к изголовью кровати.

Я выругался про себя, вспомнив, что ей довелось увидеть с матерью. Сглотнул, подавляя ком в горле, но закончил вскрывать обе игры и положил их рядом.

Взяв пакеты с мусором — бирки, пластик, упаковки, я направился к выходу. Обернувшись, увидел, что она уже вставляет картридж в устройство, и напряжение в груди слегка ослабло.