Последнее обещание, которое ты дала
Шрифт:
Я поспешил выбросить мусор в баки на улице, захватил пару бутылок воды, зашёл в кабинет за ноутбуком. Когда вернулся в комнату Адди, она уже вовсю играла, сосредоточенно хмуря лоб.
Я скинул сапоги и уселся рядом, прислонившись к изголовью.
Она замерла, когда наши руки на мгновение соприкоснулись, но вскоре снова углубилась в игру.
Прогресс.
Я открыл почту, разбирая накопившиеся за сутки письма. Очередное письмо от президента Восточной ассоциации владельцев ранчо напоминало о приглашении на благотворительный вечер. Он практически
Я терпеть не мог такие мероприятия, но отказывать ему было сложно. Да и, пожалуй, не стоило.
Хайме Ларедо был не только убедителен — он обычно оказывался прав. К тому же, я был ему обязан. Без знаний, которыми он поделился, я бы не смог спасти наше ранчо. Сейчас он пытался втянуть меня в руководство, предлагая должность казначея после внезапного сердечного приступа прежнего.
Я никогда не стремился к лидерству в ассоциации, но постоянно отказываться тоже было непросто. С другой стороны, с появлением Адди у меня стало меньше времени и терпения на их политику.
Я закрыл письмо, не отвечая.
Адди раздражённо фыркнула. Я посмотрел и увидел, что она сменила картридж и пытается запустить вторую игру.
— Что случилось? — спросил я.
Она развернула экран ко мне — на нём высветилось сообщение об ошибке: не хватает места для загрузки игры.
Я нахмурился.
— Дай посмотреть.
На устройстве было всего пять игр — четыре старых и одна новая. Я пролистал меню, проверил объём памяти. С двухтерабайтной картой места должно было хватить с лихвой.
Покопавшись в настройках, попробовал запустить игру снова. То же сообщение.
Заиграл мой телефон. Я вернул Адди консоль.
— Может, вирус или что-то с настройками. Разберёмся. А если не получится, купим тебе новую, ладно?
Она поникла, и мне захотелось тут же выскочить из дома и купить другую.
— Пока можешь удалить одну из старых и попробовать загрузить новую, — предложил я, глядя на экран телефона.
Звонила мама.
— Да?
— Я знаю, что обещала не давить, но мы бы очень хотели пригласить Адди на ужин, — сказала она.
День у нас выдался неплохой, если не считать истерики в торговом центре. Мне не хотелось нарушать ту хрупкую нить спокойствия, которую мы, похоже, наконец нашли.
— Не думаю, что это хорошая идея. Мы только начали обживаться.
— Будем только мы и Сэди. Всего один человек. Ужин уже готов, а потом она сможет посмотреть котят. Я видела, как загорелись её глаза, когда я о них упомянула.
Я тоже. И мне совсем не хотелось впутывать в это ещё и кошку. С меня и так хватало забот.
Но если останемся дома, придётся готовить, а хоть мама и забила мне холодильник, я не был уверен, что соображу, что приготовить.
— Ладно, — проворчал я.
Она усмехнулась в трубку, уловив моё недовольство.
— Ждём вас.
Адди смотрела на меня с интересом.
— Похоже, едем на ранчо ужинать. Мама хочет показать тебе котят. Будем только родители и моя
Её брови приподнялись, но того пустого взгляда, предвещавшего её страшную истерику, на этот раз не появилось.
— Надевай ботинки и новое пальто. Я пойду скажу Джим.
Одна мысль о Джиа и Сэди в одной комнате вызывала у меня изжогу. Младшая сестра уже была уверена, что между мной и Джиа что-то было. И хотя мы действительно однажды обменялись поцелуем, это больше походило на наказание, чем на удовольствие. Хотя, кого из нас оно на самом деле наказало, вопрос остаётся открытым — до сих пор не могу забыть вкус её губ.
Я постучал в дверь спальни Гии.
— Да? — крикнула она.
Я повернул ручку и вошёл. Она сидела на кровати, её хвост теперь был небрежно закручен в узел на макушке, а босые ноги вытянуты перед собой. Ярко-розовый лак на ногтях ног сверкал в свете лампы. Этот цвет удивил меня — чёрный или тёмно-фиолетовый куда больше соответствовали бы её колкой манере общения. Даже когда я считал её журналисткой, в ней чувствовалась острота, будто она была готова к драке, а не мягкая и женственная. И всё же этот цвет был стопроцентно женственным.
Если бы не ноутбук и разбросанные вокруг бумаги, можно было бы подумать, что она только что проснулась.
Моё тело мгновенно отреагировало на мысль о ней в постели — тёплой, мягкой, растрёпанной. Оно хотело смахнуть с кровати все её бумаги, стянуть с неё одежду и посмотреть, какой ещё беспорядок мы могли бы устроить.
Мозг, впрочем, велел немедленно принять холодный душ и держаться от неё подальше. Те чувства, которые всплыли после нашего совместного дня, вкупе с брешью в моей решимости насчёт женщин и отношений после разговора с Сэди, заставляли мой разум кричать об опасности.
Может, именно это тревожное ощущение сделало мой голос жёстче, чем я планировал.
— Мы едем на ранчо ужинать. Если ты занята, не чувствуй себя обязанной ехать. В холодильнике полно еды — мама забила его до отказа.
На её лице мелькнуло что-то похожее на укол, и я тут же почувствовал себя придурком. Без неё я бы не справился с этим утром, а теперь звучал так, будто не хочу её с нами.
А ведь в этом и была доля правды — с Джиа рядом мне было труднее удерживать возведённую между нами стену. Но не меньше правды было и в том, что мне нравилось её присутствие. Мне нравилось то жгучее ощущение, когда наши руки случайно соприкасались.
— Или едь, — буркнул я. — Без разницы.
— Ух ты. Насколько больно тебе это далось? — её глаза сверкнули озорством, будто ничего другого в них мгновение назад и не было.
Я фыркнул и развернулся, чтобы не поддаться искушению стереть эту улыбку с её губ поцелуем.
— Мы уезжаем через пять минут, если собираешься ехать.
— Мне нужно десять.
— Могу дать семь.
— Ты такой засранец.
Когда я вышел, Адди уже была в новом цветастом пальто, которое выбрала Джиа. Она снова надела рюкзак и держала в руках плюшевого ягуара.