Последнее предупреждение

Лита

– Вряд ли, – мысленный голос Вейдера тоже был до предела язвительным – и так похожим на тот, прежний... Бен внезапно почувствовал грусть. Сожаление о той жизни, которую они могли бы прожить. Воспоминание о временах, когда их пара прикрывала друг другу спину, сражаясь, как Мастер и Ученик. «Наверное, я умираю», – решил Кеноби, – «а это – предсмертный бред». И, вопреки судьбе, усиленно заработал конечностями. Берег... берег... да где же ты, ситхово отродье? А Темный Лорд между тем закончил мысленную фразу: – И воспаление легких мне не грозит.

– Даже если снимешь свой скафандр? – сосредоточенно подумал в ответ Оби-Ван. – И вообще – заканчивай этот цирк. Ты дважды мог меня убить – и отпускал.

Зачем тебе эта комедия?

– Может, я все еще жду твоих извинений, – предположил бывший ученик.

– Извинений? – от потрясения Бен хлебнул воды и забился, как пойманная в сети рыба. Хотя – подобные конвульсии имели и положительный момент – джедай увидел-таки вожделенную сушу. – Ты что, хочешь, чтобы я написал письмо, где раскаиваюсь во всех грехах, и вручил его тебе, стоя на коленях? Берете на себя функции Силы, Милорд?

– Ты впервые называешь меня так, Оби-Ван. И ответ на твой вопрос – нет. Признания можешь повесить себе на стенку – чтобы, не дай Сила, не забыть ничего «праведного». Я лишь надеюсь, что жизнь заставит тебя осознать: нет одного-единственного правильного пути. Тебе подходит одно, мне – другое... а Люку – третье. Только и всего.

– Знаешь про Люка?

– Да. И... – но тут Кеноби чихнул, и телепатическая связь прервалась.

Телепатическая связь пропала, разумеется, не из-за чиха.

На командный мостик пожаловала Мон Мотма, чтобы «поблагодарить» Главнокомандующего и поздравить с победой. Она, видимо, смотрела трансляцию новостей. И поняла, что означает «признательность» за план по обезвреживанию противника, автором которого, разумеется, был Вейдер, а не она. Это ничто иное, как ее индульгенция для дальнейшей возможности работать в аппарате правительства и одновременно похороны прооппозиционного политика. Одним предложением «убил двух зайцев». Несмотря на гнев, Мотма не могла не признать изящности вот такого выверта.

«Так. Сенатор сейчас вряд ли адекватен. Нужно покинуть мостик», – мгновенно оценил ситуацию Вейдер, и, кивнув ей, вышел в коридор.

Молча, они дошли до его каюты. Все-таки выдержка у нее была что надо. И хотя, оставшись наедине, Мон дала волю эмоциям, – Темный Лорд уже все самое существенное «считал». Оставалось только подыграть ей. И кое-что объяснить.

– Вы! Зачем вы это сделали! – Мон Мотма в ярости металась по комнате.

– Я лишь предотвратил удар.

– Понятно. Значит, так и надо. Планируете и дальше заниматься «превентивной деятельностью» под маской орбитальных бомбежек? Тогда у меня для вас новость, милорд: а не пошли бы вы с такой справедливостью!

– Хотите, чтобы покричал? Опустился до брани? – вкрадчиво произнес Темный Лорд. – Я даю вам выпустить пар, – потому что понимаю ваши чувства. Да, там были ваши знакомые. Возможно, со многими вы были и не совсем на ножах. Однако, когда бывшая привязанность придает паскудным действиям романтический флер, по-моему, это перебор. Преступление есть преступление. Точка.

– И вы, стало быть, считаете себя судьей без страха и упрека? Почему это ВЫ решаете, какое мнение – правильно и справедливо? Откуда такие права? Может, вы свободны от ошибок?

– Нет. Но для меня очень четко проведена граница между хорошо и плохо. Будь по-другому, – дело бы не ограничилось точечным ударом. Предположим, что я бы позволил вашим «друзьям» окопаться в городе. Вы представляете, что бы тогда было? Сколько людей на Альдераане – тридцать миллиардов? Сорок? Все эти люди – граждане Империи, которых мы обязаны защищать. Эвакуируйте хоть миллион, – гарантирую, вы возненавидите эту работу. Толпа – это уже не мужчины и женщины – это отдельное существо с первобытной логикой. Посмотрите на эту планету – мирную планету – и подумаете.

Неужели обойдется без паники? Ой, вряд ли. Вспомните Корускант с его почти триллионом жителей. Злопыхатели до сих пор винят Императора за жертвы, но тогда армия не делала ничего. Боевых действий не велось. Просто нет ничего страшнее неуправляемой толпы, уже хлебнувшей крови. Их ничего не стоит толкнуть на бунт, даже не специально. А ведь тогда беспорядки прекратил именно страх – перед Палпатином и Новым порядком. Глядя на то, что осталось от Храма, люди задумались о последствиях. Тогда они остановились. Вы хотите продолжения? Здесь, на Альдераане? Хотите, на сей раз, – погрузить в хаос целую планету? Готовы принять ответственность за последствия? Перестаньте кричать и – хоть на минуту! – задумайтесь. Чем грозит нерешительность? Любой военный с ужасом думает о войне в условиях мегаполиса. Именно из-за обилия жертв. А ведь здесь мы бы действовали не на вражеской территории. Непогрешимых людей нет, но такая ситуация – у меня не первая и не вторая. Их было достаточно, чтобы понять, – здесь малейшая слабина выльется в затяжной конфликт, который – опять! – захлебнется кровью. Думаете, что я – монстр? Что мне нравится убивать? Всякий форсъюзер чувствителен к чужим эмоциям. Думаете, смерть – такое приятное переживание, чтобы наслаждаться им с маниакальным упорством? Нет! Что ситхи, что джедаи становятся убийцами и палачами не потому, что у них есть выбор. Зачастую как раз потому, что выбора нет. Если кому-то надо умереть, я предпочитаю жертвы среди врагов. Даже если такое не соответствует вашим понятиям «честной войны». Двое с мечами в поединке – это хорошо. Но – такое приемлемо лишь тогда, когда после поражения лидера армия расходится. Так было в древности. Теперь ваши друзья были готовы пожертвовать Альдерааном. Те, кто нападает из-за угла – с трудом влезают в шкуру «честных противников».

– Вы делаете слишком много допущений. К примеру, при чем тут Альдераан?

– Начать здесь полномасштабные боевые действия – значило сделать эту планету ареной войны всех против всех. Местом сведения личных счетов. Обострить все имеющиеся социальные противоречия. Разрушить инфраструктуру. Оставить людей без еды, воды и помощи в лапах бандитов и мародеров. Вице-король просчитал ситуацию – потому что она касается его напрямую. Поэтому и вел себя столь недостойно по отношению к мертвым. Точнее – к той, которую он считал покойницей. Опасность часто обостряет изворотливость, а Бейлу Органе приходится думать о живых. Я ведь пытался объяснить. Но вы только кричали.

– Простите. Возможно, альдераанцу действительно нелегко, и я была несправедлива. Может быть – к вам обоим. Теперь я понимаю, почему вы поступили столь нетипично для своего амплуа, дополнительно не наказав вице-короля. У Бейла образовалась масса собственных проблем... хотя, как мне кажется, в ваших отношениях не все так однозначно. И сомневаюсь, что он испытывает благодарность за подобные жесты.

– Это – его трудности. Империи не нужны мученики-повстанцы. А его альдераанское высочество вполне заслужил право объяснить населению, чем он тут занимался. Правдоподобно объяснить. Как и то, что Лорд Вейдер искал на планете, – и зачем улетел с таким фейерверком.

– Бедняжка Бейл. Думаю, мне пора почувствовать себя отмщенной, – улыбнулась Мон, но тут же посерьезнела, пристально посмотрев на собеседника. Как будто видела его в первый раз:

– А вы – жестокий человек. У вас даже благородство выходит с подтекстом. Возможно, мотивы, лежащие в основе орбитальных бомбардировок, и правда, хороши. Но такое «лекарство» слишком легко передозировать, – особенно когда право сказать: «Хватит!» – есть только у вас. И я, по-прежнему, выступаю против подобных методов.