Последний аккорд
Шрифт:
— Я знаю, — серьезно кивнул Голд, а потом с усмешкой добавил: — Ты ведь хочешь… жить.
— Я пойду, — рассмеялся Роланд, махнул рукой и покинул кабинет.
Голд некоторое время смотрел на дверь, закрывшуюся за спиной молодого человека, обдумывая то, что скоро должно произойти, и решил, что это и ему в радость.
На следующий день Коль и Роланд всех посвятили в свои планы. Белль предложила скромно отпраздновать помолвку, в чем сам Голд не видел нужды, но и не возражал. Кажется, Коль разделяла его точку зрения, потому что во время этого и правда скромного ужина,
— Значит, выходишь замуж… — ласково сказал Голд, присаживаясь на коротенькую скамеечку рядом с дочерью.
— Придется, — пожала плечами Коль.
— Почему?
— А как еще? Ему это нужно.
— Когда-то говорила, что никогда не выйдешь замуж, и что это бессмысленный пережиток прошлого, — напомнил Голд и легонько щелкнул ее по носу.
— И верное решение с юридической точки зрения, — отметила Коль нарочито серьезным тоном.
— Да, верное, — согласился он. — Но это не должно быть единственной причиной для согласия.
— Это не единственная причина, — Коль вздохнула и положила руку на сердце: — Я люблю его, пап.
— Я знаю. И он этого заслуживает, — поддержал Голд ее выбор. — А еще очень в этом нуждается. Мне кажется, что вы сможете дать друг другу то, чего вам не хватает.
— Как сказать. Я надеюсь. Пока все получается, — неуверенно замялась девушка. — Не хотелось бы все испортить.
— Все получится, — он обнял дочь за плечи и поцеловал в висок. — Главное, никогда не сдаваться и держаться за тех, кто действительно дорог.
— Спасибо, — тихо сказала Коль, прижимаясь к нему. — И спасибо, что ты всегда был мил и спокоен.
— Что сказать? Я уже привык к твоему Роланду, — весело и мягко произнес Голд. — А ты теперь будешь миссис Гуд?
— Нет. Я не буду менять фамилию, — Коль гордо вздернула подбородок. — Я — Коллет Голд и никак иначе! Но если он захочет взять мою, то милости прошу.
Они засмеялись. А после немного помолчали, просто радуясь, что они вместе. Его очень волновала ее судьба, которая пока складывалась. Конечно, у нее были свои трудности, но она не позволяла ему вмешиваться и разбираться с ними вместо себя.
— А что-то еще вы обговаривали? — полюбопытствовал Голд. — Где будете жить? Что будете делать?
— Пока все также, думаю. Жить будем там же в той же маленькой, уютной квартирке, — свободно отвечала Коль. — У меня магистратура в Лос-Анджелесе. А Роланд будет работать в школе. Как-то так пока. Ничего не меняется, кроме его стремления во что бы то ни стало сделать меня честной женщиной.
Они еще немного поговорили, пока их не прервал Роланд, отправленный на поиски.
— Оставлю вас, — улыбнулся Голд, увидев его, и поднялся навстречу.
Коль тоже встала. На пути к выходу он похлопал по плечу будущего зятя, а потом посмотрел на них сквозь стекло. Большой и добрый, но уязвимый мужчина и маленькая, хрупкая, но удивительно стойкая молодая женщина: неизвестно, кто кому служил опорой на самом деле. Такое показать способно лишь время и, к величайшему сожалению, показало.
В конце июля Коль и Роланд поженились. Церемония прошла в Сторибруке, а после они
Весной 2036 Коль закончила магистратуру факультета журналистики Калифорнийского университета и продолжила работу в малоизвестном географическом журнале. Условия были очень хорошие: в ее обязанности входило ездить в экспедиции и разговаривать с различными специалистами, а после превращать это в большую научно-популярную статью, и к тому же предлагался приличный оклад, свободный график, плюс возмещение расходов на все поездки. В начале Коль отправили в первую серьезную экспедицию в Чили, и там по неизвестным причинам ей стало нехорошо. Она подхватила какую-то заразу, но этим сюрпризы не ограничились. Дело в том, что Коль ждала ребенка.
Они встретились в Лос-Анджелесе, после того, как дочь вернулась из Чили. Коль и Роланд сидели напротив Голда и Белль и смотрели на них так, будто совершили нечто ужасное, но при этом казались невероятно счастливыми.
— Я… — неуверенно начала Коль, — мы должны кое-что сказать…
— Ты беременна, — сказал Голд, сложив все вместе.
— Да.
— Как ты? — забеспокоилась Белль: — Как вы? Вы готовы к этому?
— Думаю, да, — робко улыбнулась Коль и взглянула на мужа.
— Да, — немного увереннее кивнул Роланд.
Белль задала еще несколько вопросов и заверила, что будет помогать, как сможет и чем сможет, а Голд переглядывался с дочерью и больше не произнес ни слова. Он снова заговорил, только когда остался с Коль наедине.
— Ты слишком молода, — веско заметил Голд.
— Да, — согласилась дочь. — Но мама разве не была молода?
— Твоя мама была замужем за мной, — сказал он и, заметив, как недоверчиво сузились глаза Коль, поспешно добавил: — Это не оскорбление Роланда. Я хочу сказать, что твоя мама меня выдержала, так что ребенок для нее — пф! У тебя же все совсем по-другому.
— Да. Но, полагаю, выбора у меня нет, — спокойно сказала Коль. — Я уже приняла это. И рада. Я хочу этого ребенка.
— Главное, чтобы ты была счастлива, — смягчился Голд, — Остальное неважно.
— Я счастлива, — заверила Колетт. — Не беспокойся обо мне, пап. Я справлюсь.
— Ни секунды не сомневаюсь, но я всегда беспокоюсь, — прошептал он, заключая ее в объятия. — И буду.
— Я знаю.
Голд искренне порадовался за нее. Все было хорошо в их жизни. Коль выросла и устроила свою жизнь, Альберт закончил школу и собирался уехать МТИ, а Адам процветал в Беркли. Сторибрук был как никогда похож на обычный город. Потому, наверное, беды, свалившиеся на них, он воспринял так остро. И первой стало то, что Коль потеряла своего ребенка. Здесь не было чьей-либо вины. Просто что-то пошло не так, и он умер на девятой неделе. Врачи сослались на внутреннюю инфекцию, а потом сказали ей, что, возможно, у нее никогда не будет детей. Коль была разбита, но спрятала все глубоко в душе, сбежала от Роланда в Сторибрук и поселилась в своей старой комнате, притворяясь, что все хорошо.