Последний аккорд
Шрифт:
Он налил ей чашку чая, поднялся на второй этаж, постучал в дверь и зашел, не дожидаясь официального приглашения.
— Да, — равнодушно и немного сердито отреагировала Белль. — Что ты хочешь?
— Эй! Не нужно на меня сердиться, — Он поставил перед ней чашку. — Я просто человек, который принес тебе чай.
— Мне не нужен чай.
— О, еще как нужен, — возразил Голд и добавил с притворной строгостью: — Не смей спорить с человеком чая.
Белль слабо улыбнулась, взяла чашку и сделала один маленький глоток.
— Это было неизбежно. — вздохнул он и сел рядом с ней.
— Я не хочу
— Ладно. А когда захочешь?
— Лучше раньше, да? — несчастным голосом спросила Белль.
— Да.
— Просто все так быстро и внезапно, — сокрушалась она, — Если бы я знала, что у нас так мало времени…
– Ты не могла знать. — сочувствовал Голд, — Я правда старался помочь и мне жаль, что не смог.
— Это было неизбежно. Однажды точно, — убеждала себя Белль, сдерживаясь, чтобы снова не заплакать. — Мне просто нужно смириться с тем, что я уже его отпустила. Ведь это была не такая уж и страшная смерть.
— Совсем не страшная. Мечта, а не смерть.
— Мне, возможно, так не повезет. Надо ценить живых.
— Верная мысль, — оценил Голд.
Белль облокотилась на него и постепенно успокоилась.
— Я сильно Альберта задела? — вдруг спросила она.
— Нет, — Голд покачал головой. — Он поймет.
— Пойду к нему. — Белль поднялась, вытерла глаза, поправила блузку и направилась к выходу из библиотеки, и он вместе с ней.
Альберт сидел на кухне в полном одиночестве и задумчиво смотрел в окно. Голд остановился в дверях, а Белль проскользнула мимо и присела на стул рядом с сыном. От легкого прикосновения ее руки он слегка вздрогнул, но все же обрадовался ей. Она что-то ласково зашептала ему на ухо, и все встало на свои места.
Печальная траурная атмосфера длилась недолго и вскоре ее сменила светлая грусть. Белль отпустила отца, а с ним и свое прошлое.
Комментарий к Париж
Кот (его имя и цвет шерсти) - отсылка к м/ф “Коты-аристократы”
========== Аркадия ==========
Коль ушла вниз, а Голд окончательно вылез из постели. Он слегка прибрался, привел себя в порядок и переоделся в светлые брюки и легкую тонкую рубашку, засучил рукава чуть ниже локтя, застегнул ремешок своих старых добрых часов. Он должен был бы поспешить вниз, но не смог отказать себе в удовольствии выйти на крышу навстречу утреннему ветру. Утро в Лос-Анджелесе — самая приятная часть дня. Лучше могла быть только ночь. Раздался хруст гравия и шумное рычание двигателя знакомой ему машины: многострадальный маленький джип Келли Винтер. И вот в этот момент Голд поспешил вниз, незаметно проскользнул мимо кухни, откуда раздавались радостные голоса остальных, и выбежал во двор. За рулем сидел Адам и ничего не замечал, отвлеченный чем-то своим. Он не видел, как Голд тихо приближается к машине, и слегка вздрогнул, когда тот подошел вплотную.
— Бу, — тихо сказал Голд и рассмеялся.
— Здравствуй, папа, — улыбнулся Адам и машинально поправил очки.
— Обычно ты более внимательный, — отметил Голд.
Сын только отмахнулся и вышел из машины, чтобы его обнять.
Они с Адамом были одного роста, но парень казался чуть ли не вдвое больше. Широкоплечий, слегка накачанный и загорелый он сразу приковывал к себе внимание даже в Лос-Анджелесе, где это было в порядке вещей. Образ дополняли
Сегодня Адам выглядел опрятнее, чем обычно. Подстриг волосы и бороду, рубашка и брюки были выглажены, и впервые не захотелось ни к чему придраться
— Рад тебя видеть, — очень серьезно сказал Голд и отступил на шаг, чтобы лучше рассмотреть его
— И я, — улыбнулся Адам.
— А где Келли? — он оглянулся в поисках маленькой платиновой блондинки, которая обычно сопровождала его сына. — Она разве не с тобой?
— Чуть позже будет, — уверил Адам и приобнял отца за плечи, направляясь к дому.
— Твой брат прилетел.
— Да, я в курсе. И как он?
— Я сам его еще не видел, — усмехнулся Голд и вместе с сыном зашел в дом.
***
В 2035 у Голдов появился повод для праздника. Если бы Мо не умер, то, вероятно, этот повод появился бы еще раньше.
Весной приехала Коль и осталась на неделю, чтобы поддержать маму. Для самого Голда это было даже большим подарком, ведь она снова улыбалась ему за завтраком, без дела вертелась в лавке и часами беседовала с ним, сидя в гостиной. Конечно, Коль приехала с Роландом, общение с которым было особенно неловким. На исходе второй недели Голд узнал почему.
Как-то вечером Роланд заглянул к нему в кабинет.
— Мистер Голд, можно?
— А? — Голд поднял голову от документов, которые просматривал тем вечером, — Да, Роланд. Проходи.
— А… Мммм…
— Можешь сесть, где угодно. Хотя обычно все садятся на стул, — улыбнулся Румпель, — Мои дети ему даже имя придумали.
— Хорошо, — Роланд сел на стул напротив Голда и неуверенно похлопал себя по коленям.
— Так о чем разговор?
— В общем… — парень замялся всего на мгновение, а потом твердо и уверенно сообщил: — Я хочу жениться на Коль.
— А я здесь причем? — невесело усмехнулся Голд. — Тебе нужно у нее спросить.
— Она согласна.
— Тогда совершенно не понимаю, причем здесь я… — Он откинулся на спинку кресла и сложил руки в замок.
— Вы — ее отец.
— И тебе нужно мое одобрение?
— Вроде того.
— Почему ты думаешь, что я буду против? Ты уже с ней живешь.
Голда разрывали противоречивые чувства, так как с одной стороны Роланд ему очень нравился, как человек, который действительно печется о благополучии его дочери. Но с другой стороны, он не мог до конца принять тот факт, что его дочь действительно выросла и теперь состоит в романтических и сексуальных отношениях с мужчиной, каким бы хорошим тот не был, потому что для него она всегда останется его милой маленькой девочкой.
— Не первый год, — подтвердил Роланд и смело посмотрел на будущего тестя.
— Вот… Ты живешь с ней. Ты спишь с ней. Она улыбается тебе по утрам, — он позволил ревнивому чудовищу в своей душе ненадолго поднять голову. — И до сих пор я не был против. Но ты думаешь, что против свадьбы буду?
— Это знак доброй воли.
— Ну, считай, что у тебя есть мой, Роланд Гуд, — смиренно вздохнул Голд, что, наверное, могло показаться не очень убедительным.
— Спасибо, — благодарно произнес Роланд и поднялся, чтобы уйти. — Знаете, я никогда не обижу ее.