Последний аккорд
Шрифт:
— Она не поедет, — печально улыбнулся Стивен. — Я пытался её уговорить, но ни в какую.
— Мне казалось, что у неё нет причин оставаться.
— Причина теперь я, — невесело усмехнулся молодой рыцарь. — А я уехать не могу. Однако, если вас не затруднит, у меня есть другая просьба, мистер Голд. Не могли бы вы передать Ив письма. По одному от каждого из нас. Я был бы очень признателен.
— Передам, — согласился Голд не без удовольствия. — Это совсем несложно.
Ив он всегда симпатизировал, и потому довольно бережно сложил во внутренний карман один широкий увесистый белый конверт с изящной подписью Авроры
— Попрощались?
— Да, — ответила Эмма, — насколько возможно.
— Осталось только Робин дождаться, — сказал Генри. — А так можно ехать.
— Я посижу в машине, — сказал Голд. — Мне стоять непросто. Всего доброго, шериф!
— Всего доброго, мистер Голд, — отозвалась Эмма. — И спасибо.
— Лучшей благодарностью станет ваш успех. Прощайте.
Голд сел на пассажирское впереди и принялся наблюдать, как Генри о чём-то перешептывается с матерью, Роланд — со Стивом, а Зелена в сотый раз, утирая слёзы, поочерёдно обнимает внука и дочь. Малышка Клэр, закутанная в тёплое одеяло, тихо лежала в автокресле на заднем сидении кадиллака: за всё то время, что Голд её видел, она ни разу не заплакала, как будто понимала то, что упускали из виду все остальные. Голд повернулся, взглянул на ребёнка, в её спокойные светло-зелёные глазки и лишь утвердился в этой мысли. Вдруг Клэр слабо зашевелилась, задвигалась, словно ей было неудобно, и когда он подумал, что ему придётся взять её на руки, снова успокоилась и почти улыбнулась. По крайней мере, это очень походило на улыбку.
Наконец-то все попрощались друг с другом, Робин с детьми устроилась поудобнее на заднем сидении, Генри скромно пристроился с краю, а Роланд сел за руль и подал сигнал Зелене. Та ослабила защиту, чёрная дымка у самой границы рассеялась, образуя арку, достаточно широкую для старого кадиллака. Голд напоследок взглянул на ведьму, и их взгляды встретились. Губы её нетерпеливо дрогнули, словно она забыла сказать ему нечто важное, но что, он не хотел знать, сдержанно кивнул ей на прощание и больше на неё не смотрел, надвинув шляпу на глаза для пущей убедительности. В этот самый момент необъяснимым образом он оставил Сторибрук позади.
— Поехали, сынок… — тихо сказал Голд Роланду. — Поехали домой.
И он, и Роланд сделали вид, что этих слов не было.
Кадиллак сорвался с места и выехал за границу города, который тут же словно растворился в воздухе, а вместе с ним — лица Зелены и Эммы. Генри недолго смотрел назад, будто всё ещё видел их, а потом отвернулся к окну и молчал. Они все молчали, не знали, о чём говорить. Только Кайл иногда задавал вопросы, если видел что-то необычное, а Генри, Робин и Роланд терпеливо отвечали. Голд же просто наслаждался видом трассы, убегающей вперёд, и едва сдерживал улыбку. Он радовался каждой пройденной миле, и самому ему становилось лучше, дышалось легче, да и нога болеть перестала.
Они старались объезжать крупные города и пользовались платными трассами. На некоторых приходилось переплачивать, потому что кадиллак не проходил по экологическим нормам и уважаемой моделью не считался.
— Нас ещё могут оштрафовать за нарушение перевозки пассажиров, если остановят, — отметил Роланд. — После Портленда я бы поехал через маленькие города.
— Это неплохая мысль, — одобрил Голд. — К тому
Генри и Робин выразили своё одобрение, и все опять замолчали.
В итоге они остановились всего один раз и всего на полчаса в местечке Эймсбери, штат Массачусетс, в небольшом придорожном кафе с аккуратной выцветшей вывеской. Городок был уютным, засаженным деревьями. Голд подумал, что здесь будет очень красиво весной. Но и сейчас было красиво: обледеневшие деревья и тонкий слой мелкого колючего чистого снега. Когда Генри и Робин с детьми вылезли из кадиллака на широкий ровный тротуар, на него пахнуло уже почти зимней свежестью. Роланд тоже вышел из машины, а Голд решил остаться и обрадовался, когда его отставание сначала упустили из виду. Но потом его всё же хватились.
— Мистер Голд, вы не пойдёте? — нахмурился Роланд. — Чай бы вам сейчас не помешал.
— Нет, я тут посижу, — предупредительно улыбнулся Голд. — Прослежу, чтобы машина не остыла.
— Это из-за ноги? — в чём-то охотник был прав. — Сильно болит?
— Напротив. Совсем не болит.
— Тогда в чём же дело? Вы будто боитесь проверить.
— А если и так? — признался Румпель. — Не хочу портить себе настроение осознанием того, что я снова калека.
— Но вам рано или поздно придётся, — возразил Роланд. — Лучше рано. Выходите!
— Роланд…
— Выходите! Доверьтесь мне! — он забрал у Голда трость. — Это я пока подержу.
Голд с минуту пристально и недоверчиво смотрел на зятя, потом вздохнул и сдался. Сделав пару неуверенных шагов, он с облегчением понял, что трость ему не нужна.
— Надеюсь, она больше не понадобится, но держите при себе, — улыбнулся Роланд и вернул трость владельцу. — Думаю, настроение ваше стало только лучше.
— Да, — признал Голд. — Чай, говоришь?
Внутри в узком пространстве кафе они все как-то немного оживились и даже разговорились, но позже, вернувшись на дорогу, снова замолчали. Только теперь молчание не было таким напряжённым. Вновь разговор завязался уже недалеко от Хартфорда, на подъезде к дому Генри, и начал его Кайл, который задал первый вопрос, никак не связанный с тем, что было за окном.
— А где мы будем жить?
— В Бруклине, — уверенно ответил племяннику Роланд.
— Но сегодня им лучше остаться у меня, — возразил Генри. — Да и вообще я не против, если Робин займёт первый этаж.
— И будет спать в игровой? Или в кабинете Вайолет?
— Ценю вашу поддержку, мальчики, но я вообще-то здесь, — вклинилась Робин. — Сегодня я останусь у Генри, потому что скучаю по Тому. А дальше посмотрю. Роланд, я не могу жить с тобой в Бруклине. Твой дом недостаточно большой, да и Коль, учитывая обстоятельства, я мешать не хочу.
— Какие обстоятельства? — нахмурился Роланд и поделился второй половиной своего секретного плана. — Один мой коллега сдаёт просторную квартиру в одном доме неподалеку…
— Тебе хочется держать меня возле себя? — перебила его сестра.
— Да. Да и ты долго не сможешь выдержать с Вайолет.
— Это ещё почему? — обиделся Генри.
— Она зануда, — ответила Робин голосом почти той прежней Робин,— и считает меня плохой матерью.
— Ну, нет… — замялся Генри и слегка покраснел. — Может быть, совсем немного…