Последний аккорд
Шрифт:
— Вы не могли это предвидеть?! — пропыхтел он.
— Кто же знал про охранника?! — защитился Голд. — Но ты прав: я должен был это предвидеть!
— Я уж думал, что она вас загрызёт!
— Я тоже!
Тем временем Стив как раз связывал здоровяка, напавшего на Роланда в тюремном блоке, а испуганная Алекс ему помогала.
— Это всё? — мрачно бросил он.
— Не считая оборотня и Питера, — ответил Роланд. — Его я только вырубил. Извини, Алекс.
— С ним теперь иначе никак, — слабо улыбнулась Алекс. — Совсем на себя не похож. Как поможем Руби?
Никто не смог на это ответить. Они просто стояли и ждали, невольно вздрагивая
Голд загородил Роланда, прекрасно понимая, кто именно нужен Серене, и когда та, оскалившись, начала приближаться к нему, на помощь снова пришла Руби. Потрёпанная, но вполне живая, она отвлекла Серену глухим рычанием и полностью переключила её внимание на себя.
Две волчицы кружили друг напротив друга, общаясь на известном лишь им одним языке и не решаясь атаковать. Потом произошло кое-что совсем странное, почти необъяснимое: Серена подчинилась Руби и послушно легла на пол. Сама Руби спокойно села, обвив лапы хвостом, и комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь невнятным бормотанием связанного верзилы. А затем случилось нечто невыразимо страшное. Леденящий душу смех раздался в голове Голда и, судя по исказившимся от непонимания и ужаса лицам присутствующий, не только в его голове. Руби вскочила на все четыре лапы, пригнулась, прижала уши и зарычала. Серена жалобно и пронзительно завыла, будто что-то причиняло ей невыносимую боль, которую вскоре разделили все одержимые, а также Румпельштильцхен. В конце концов, Богарт нашёл сильнейший из его страхов, и вот теперь бывший Тёмный страж, скованный, пал перед ним на колени, ощутил, как кровь закипает в жилах и, повинуясь воле владыки, минуя слабенькие защитные чары Эммы, переместился в допросную.
— Быть может, тебе и не везёт, мистер Голд! — рассмеялся Богарт. — Это было интересно!
— Я ещё не твой… — с трудом выговорил Румпель, хватаясь за голову, раскалывающуюся от боли. — Ещё нет…
— Вопрос времени, — прозвучало как приговор.
Приговоривший же, освободившись от наручников, встал из-за стола, подошёл к своему будущему слуге и положил руку ему на голову. Голду стало невыносимо холодно, и он начал проваливаться в беспросветную бескрайнюю тьму.
Однако он всё ещё понимал, кто он. Такая маленькая тоненькая ниточка надежды, золотая и яркая, выхваченная из глубины умелыми пальцами прядильщика, засияла, и он, не раздумывая, уцепился за неё, и растворившиеся во тьме образы настоящего вновь выросли вокруг в своём многокрасочном разнообразии.
Действуя скорее наугад, Голд запустил дрожащую руку в карман брюк и вытащил маленький серебряный колокольчик. Богарт, разрываемый смехом, внезапно замолк и замер, парализованный ужасом.
— Всё же везёт, — криво улыбнулся Голд, составил заклинание восьми предыдущих голосов и заставил петь девятый. — А вот теперь прощай…
В его мыслях возник образ девятых врат, за которыми находился омут, немного не такой, как в иллюзии, тусклый и нечёткий, но от этого ещё более страшный. В него и затягивало Богарта, отчаянно боровшегося за существование, и когда его полностью в него затянуло, Голд заставил лживого певца замолчать.
Он и сам утратил дар речи, не верил, что всё закончилось. Стараясь не наступать на больную ногу, Румпельштильцхен обошёл кругом словно окаменевшего мёртвого принца, а потом робко прикоснулся к его телу и отскочил,
— И это всё?
Разумеется, нет. Это была только половина дела, и насколько опасным был Хельгримм, и что он предпримет после гибели брата, предсказать было невозможно. Но Голд и не собирался больше ничего выяснять, желая только одного: вернуться домой. Теперь, когда Богарта больше не было, он мог это сделать почти со спокойной душой.
Он вышел из допросной и остановился возле полицейского Джека, который остался таким же одержимым, но уже совершенно безобидным: просто потерянный сумасшедший человек. Оглянувшись, Голд понял, что не хватает ещё чего-то, или кого-то, и сообразив, что не хватает Питера Форкса, а заодно и охотничьего ножа на поясе полицейского, замеченного ещё при первой встрече. Он поспешил через тюремный блок назад, туда, где был Роланд.
Роланд, к величайшему облегчению своего тестя, не пострадал, но без жертв не обошлось. Первой стал сам Питер Форкс, распростёртый с разорванным горлом на залитом кровью полу. Стивен Розенблум в тщетных попытках помочь ещё прижимал руки к горлу погибшего мужчины, а Алекс, сотрясаемая беззвучными рыданиями, стояла на коленях рядом и смотрела в остекленевшие глаза, не решаясь закрыть их навсегда. Второй жертвой стала Серена, снова превратившаяся в человека, которой досталось от Питера Форкса. Она была ещё жива.
— Мистер Голд… — позвал Роланд. — Вы… Я не знаю, в состоянии ли вы…
Голд догадался, что Роланд попросит перенести их к больнице, но после всего случившегося ему было сложно внятно озвучить эту просьбу, тем более, когда он не знал наверняка, всё ли в порядке с самим магом.
— В состоянии, но прошу вас выйти на улицу.
Роланд взял девушку на руки, а плачущая и побледневшая Руби открывала перед ним и хромающим следом Голдом все двери, а там, они вчетвером переместились ко входу на территорию больницы. Знакомым маршрутом они поспешили на второй этаж. Румпель, лишённый опоры, сильно отстал и махнул Роланду, чтобы его не ждали. Он думал вообще не подниматься, но всё же медленно и осторожно, цепляясь за перила и стены, справился с лестницей и добрался до операционной.
— Мне очень жаль, Руби, — печально сообщил доктор Вэйл. — Я не могу ничего сделать.
— Виктор, пожалуйста… — плакала женщина. — Я… Я за неё в ответе. Она умирает из-за меня! Меня старалась защитить!
— Не может быть… — поразился Вэйл. — Они же не реагируют на близких.
— Но она смогла! Смогла! Роланд, ты же видел, как всё было!
— Я не уверен, — не стал обнадеживать Роланд. — Возможно.
— Если вернуть ей душу, то можно попробовать излечить её с помощью магии, — неожиданно для самого себя вставил Голд. — Если она за тебя заступилась, то значит, освободилась от власти Хельгримма.
— От власти кого? — не понял Вэйл.
Но Руби не важны были такие мелочи. Она ухватилась за единственную ускользающую возможность спасти девушку и собиралась идти до конца.
— Вы можете это сделать? Пожалуйста! Я согласна на любую сделку!
— Никаких сделок, — покачал головой Голд. — Потому что не я пойду за ней, а ты. Я только провожу.
Он находил для себя некий интерес в этой неожиданной задаче. В конце концов, его одолевало банальное любопытство, где именно теперь находилась Серена и можно ли было ее вернуть?