Последний аккорд
Шрифт:
— Мы переместимся в другое пространство с другими законами, — Румпель подошёл к Руби и взял её за руку. — Я не знаю, как далеко придётся идти, и не знаю, какие опасности тебя ожидают, но это единственный способ. Никогда не поздно отказаться.
— Я согласна, — не раздумывая и секунды, сказала Руби. — Что надо делать?
— Не бояться, как бы страшно и больно тебе ни было.
Он закрыл глаза, сосредоточился и представил колодец, потом себя возле него и связку колокольчиков в руках. Легонько щёлкнув пальцами по пятому и восьмому, он осторожно проник в сознание Руби, нашёл её блуждающей
— Готова? — последний раз уточнить было не лишним. — Если да — дай мне руку.
Руби испуганно посмотрела на него, но руку свою протянула, позволяя увести себя обратно к колодцу.
— Я позвоню в первый, самый большой колокольчик, и мы перенесёмся на первый уровень, — пояснил Голд. — Если нам повезёт, то мы, возможно, найдём её уже там.
— То есть она может быть где угодно? — уточнила Руби. — Ладно… Я справлюсь…
Он позвонил в колокольчик, и они перенеслись на первый уровень, в сад, полный древних уродливых деревьев. Руби принюхалась и скривилась. Неприятный запах, доступный ей и недоступный Голду, явно не принадлежал Серене.
— Её здесь нет и не было, — безапелляционно заявила Руби. — Дальше?
— Да так мы быстро управимся, — улыбнулся Голд. — Дальше так дальше.
На втором, чёрно-каменном, и в бесплодных землях третьего Серены тоже не было, а влажная тьма беззвёздной ночи, раскинувшейся за четвёртыми вратами чуть не свела волчицу с ума.
— Нет запахов… И в то же время много… Я не знаю… Я не знаю, что делать…
— Успокойся, — сказал Голд. — Тебе нужно положиться на те чувства, которыми ты пренебрегаешь.
— Постараюсь, — Руби закрыла глаза и замерла.
Ему показалось, что они простояли там целую вечность, прежде чем Руби вынесла свой вердикт: Серены не было и здесь.
За пятыми вратами открылся светлый переливающийся мир, и Румпель сразу понял, чем он опасен: сладкое забвение. Тут было так хорошо и тепло, что хотелось остаться навсегда, и он впервые поторопил свою спутницу. Серены не было и здесь, и они, не без сожалений отрывая себя от ложного блаженства, перенеслись в снежную бурю за шестыми вратами.
Здесь Голд немного превысил полномочия простого проводника и применил поисковую магию: потеряться в ненастоящих снегах едва ли входило в его планы. Заклинание не сработало после трёх попыток, и он позвонил в седьмой колокольчик, и они снова оказались в саду, только совсем в другом. Деревья в нём кровоточили, и вряд ли их кровь была безопасна.
— Ни к чему не прикасайся! — на всякий случай предупредил Голд и сам старался лишний раз не отходить в сторону. — Мне кажется, что ты уже больше не на запах ориентируешься.
— Нет, не на запах, — согласилась Руби. — Сердце… Через какое-то время я просто понимаю, что её нет и всё. Здесь её нет. Дальше?
— Да, дальше, — неохотно кивнул он и поёжился. — Там нас может ждать некто.
— Тот, что в допросной?
— О, нет! Тот, что в допросной, больше никому не причинит вреда. Но я начинаю подозревать, что он был не так уж плох. Ладно… Пойдём…
Румпель зажмурился и перенёс их за восьмые врата, в мир северного сияния, хорошо знакомый ему. Первое, что он сделал, — тщательно
— Её и тут нет, — отчаянно вздохнула Руби. — Может, её уже нигде нет?
— Есть, — помрачнел Голд. — Но туда я с тобой не пойду. Здесь нам лучше разделиться.
— Почему?
Потому что ему было страшно.
— Кто-то должен остаться здесь для страховки. А я её душу не найду.
— Хорошо… — недоверчиво произнесла Руби. — И что меня там ждёт?
— Омут душ, — ответил Голд. — Душа Серены далеко отлетела. Она умирает. У тебя мало времени. Я дам тебе два колокольчика. Позвонишь в маленький, чтобы туда попасть, и в большой, когда найдёшь девушку. Встретимся здесь, и я всех выведу.
Руби согласилась, и он протянул ей колокольчики. Через мгновение, со звоном лживого певца, она испарилась, а Голд остался один на один с Хельгриммом.
Он догадался, где тот прячется, прочувствовал это всем своим существом и, нервно сглотнув, опустил глаза к земле. Хельгримм был землёй, накрыл её своим необъятным скользким телом. Горящие изумруды, увеличившиеся в сотни раз, смотрели на него из глубины. Зелёный блуждающий огонёк занял место луны и подсвечивал крохотных червячков, которыми кишело тело гигантского моллюска. Присмотревшись, Голд понял, что это никакие не червячки, а человеческие души, которые они с Богартом собирали, возможно, несколько столетий, чтобы выкупить у вселенной собственные. Наверное, Хелльгрима можно было убить, но у Голда не было ни единой идеи, как это сделать, да и желание у него было только одно: поскорее убраться отсюда.
— Я избавился от Богарта! — громко сказал Голд, внутренне проклиная самого себя за каждое слово. — Сбросил его в омут! Что ты скажешь на это?
Хельгримм прошелестел нечто неясное и закрыл изумрудные глаза, будто смысл слов Голда был неясен ему, или судьба брата была безразлична, или просто Хельгримм не знал языка, на котором с ним пытались разговаривать, а Богарт телепатически разговаривал с ним на родном наречии. Так или иначе он ничего не сделал Голду и не пытался его остановить, когда Руби вернулась вместе с Сереной, и они все приготовились к возвращению в реальный мир. Хельгримм больше даже глаз не открывал, и только за миг до прыжка Румпель ещё раз услышал его голос, подобие тягучего протяжного стона, напоминающего плач скорбящего. От этого ему стало совсем не по себе, и он был более чем рад, когда они вернулись в операционную.
— Наконец-то! — воскликнул Роланд. — Это было жутко!
— Согласен, — кивнул Голд. — Хотя не знаю, о чём ты.
Руби открыла глаза минутой позже, а Серена начала подавать слабые признаки жизни, но рана в её животе всё ещё могла её убить.
Во время их отсутствия в операционной появились ещё гости: Зелена и Эмма. Когда Руби взмолилась о спасении девушки, Голд охотно уступил место Спасительнице и отошёл к стене.
Он был измотан, нога разболелась ещё сильнее, из-за чего он невольно искал глазами место, где мог бы сесть.