Последний аккорд
Шрифт:
— Ты мне льстишь, — отмахнулась она. — Десять минут?
— Десять минут.
Сюзанн кивнула, смущённо улыбнулась и ушла. Насколько бы проще ему жилось, если бы все его друзья были похожи на неё. Но это было далеко от реальности, в которой его зачастую окружали совсем другие люди, и сейчас ему нужно было позвонить, пожалуй, самому безобидному из них.
— Привет, Джонни.
Он встретился с Симмонсом в пабе Маккаллерс в восемь. Криса он отправил домой рано, а Белль предупредил, что может задержаться до десяти. В итоге до десяти
— Так ты меня просто так выпить позвал? — недоверчиво спросил Джон. — У тебя же есть для меня работа?
— Мы ещё до этого дойдём, — вздохнул Голд, понимая, что пора бы уже говорить по существу. — Для начала я хочу, чтобы ты передал Эдди и Кодди, что вора я нашёл и без них.
— И кто это?
— Адам.
— Твой пацан?
— Ага. Он сказал, что это было совсем не сложно.
— Передам, — засмеялся Джонни. — Эдди будет в «восторге».
— Но я хочу о другом попросить, — вздохнул Голд. — Мне нужно как можно скорее найти человека. Он уже не в Нью-Йорке, и я, признаться, не знаю, где его искать.
— Просто назови имя.
— Джонатан Брайант.
— Постараюсь его найти, — Джонни залпом осушил свой стакан. — Поеду к себе. Отсюда далековато добираться.
И Голд его отпустил, хоть и не хотел отпускать, но с другой стороны одному было даже лучше, спокойнее. Он был искренне убеждён в этом, пока Белль не пришла за ним в паб.
— Привет, — весело сказала она, легко поцеловала его и села на соседний стул. — Ты домой вообще собираешься?
— Как раз собирался, — подмигнул Румпель, — но рад, что не ушёл.
— Плохой день?
— Я уже не уверен, что бывают хорошие.
— Но они бывают. Нужно только вспомнить.
— Я помню.
— Пойдём домой? — Белль нежно сжала его руку. — Попьём чаю, поговорим. Ну, если ты хочешь, мы, конечно, можем остаться здесь: ты продолжишь напиваться, а я начну.
— Нет, — улыбнулся Голд. — Думаю, мне хватит. Пойдём домой.
Он не стал дожидаться чая и рассказал ей всё, что считал нужным, когда они не спеша возвращались домой по Амстердам-авеню, не обращая внимания на маленький противный дождик. Белль взяла с собой зонт, но они им так и не воспользовались.
— Мне кажется, что ты частично посвящаешь его в наши беседы, — недовольно заметил Голд, когда поделился с ней собственной оценкой действий Адама. — Это неприятно.
— Я почти ничего ему не говорю, — защитилась Белль. — Только мелочи. Ему очень тяжело сейчас. Он не делится, но я вижу, что ему плохо. Особенно без тебя. Почему вы вообще продолжаете эту бессмысленную ссору?
Эта ссора была не такой уж бессмысленной, но его объяснения она бы не оценила.
— Не думай, что я этого не хочу.
— Знаю, что хочешь, — она вдруг остановилась и внимательно посмотрела ему в глаза. — Что же происходить? Ты сам знаешь, во что играешь?
— К моему величайшему сожалению — нет, — честно ответил Голд. — И это ужасно раздражает.
Белль ничего не ответила и сменила тему, но он чувствовал её участие и поддержку, в том, как она держала его руку и прижималась к нему, когда это было уместным, но ощущение, что его держат на мушке, никуда не ушло, а на следующий день, за ланчем, вдвойне усилилось.
Эдвард Мэйн от всего происходящего страдал сильнее, чем Голд. Даже сильнее, чем Чарльз Брайант. На него давили со всех сторон, и он вынужден был как-то лавировать в этом бесконечном политическом океане, стараясь не разбиться об очередной айсберг. Увидев его, Голд подумал, что попался айсберг, который он не в силах обогнуть.
— Вы видели последние новости? — издалека начал Эдвард. — Сегодня утром везде опубликовали.
— Увы, но нет, — спокойно ответил Голд и вытер губы салфеткой. — Сегодня я был немного занят и не добрался до новостей.
Утром его отвлекли домашние заботы и Белль с Крисом, после общения с которыми он просто не захотел портить себе настроение новостями.
— Тогда я вам покажу, — Эдвард открыл закладку на телефоне и показал ему утреннюю статью. — Думаю, вы в любом случае проведёте связь.
Здесь он был абсолютно прав. В статье говорилось об убийстве Говарда Стентона, описывался ход расследования, и подробность этого описания наводила на мысль, что полиции ничего не известно. А вот прокурору, который судя по всему, уже присматривал себе гроб, было известно многое.
— Только не говорите мне, Эдвард, что вы заключили сделку с ним…
— Не с ним, — покачал головой Мэйн. — Но он был посредником.
— Посредником кого? — сердито спросил Голд. — Что вы хотите от меня? Поддержки? Защиты?
— Нет, Руперт. Я не думаю, что человек, который знает о происходящем меньше, чем я, в состоянии меня защитить.
— Тогда к чему наша встреча?!
— Хотел вас предостеречь. Вам следует избегать ошибок, которые совершил я, — грустно улыбнулся Мэйн. — И ещё: если со мной что-то случится — все вопросы к Гарри Майеру.
Расставшись с Эдвардом, Голд отправился на работу и не покидал офис до самого вечера: Крису он дал выходной и от обеда с Белль отказался. Ему нужно было решить, что делать дальше. Например, идти ли на похороны Говарда завтра утром. Как ни странно, но приглашение он получил, и к тому же Эдвард много о них говорил, называя имена тех, кто придёт наверняка. Это побуждало его принять приглашение, пусть он и не питал особой любви к Стентону. Было время, когда он был бы рад собственноручно уложить Стентона в могилу, но то время давно прошло, и ему было даже немного жаль покойника и его манеру лезть куда не следует во имя сомнительной выгоды. Не без иронии Румпель в очередной раз подумал, что в последнее время поступает точно так же.