Последний аккорд

Blitz-22

— Скажем так… — вздохнул Голд. — Я решил устроить небольшую репетицию.

Он сел на пассажирское сиденье спереди и закрыл слезящиеся глаза.

— Репетицию чего? Ладно. Без паники, — уверенно сказала Белль. — Это всего-навсего простуда.

Она отвезла его домой, где после нескольких часов отдыха, травяного чая, лекарств и горячего ужина ему стало легче. Была небольшая температура, но он воспринял её как сущий пустяк.

А вот следующее утро встретило его ломотой в мышцах и суставах, слева защемило нерв. Сильнее всего его мучила когда-то

повреждённая нога. Да и головная боль вернулась с новой силой, такой, что его тошнило от еды. Обезболивающие не работали, тело сотрясала мелкая дрожь, и сама мысль о движении была пыткой. Однако он пересиливал себя, заставлял себя есть и пытался занять свой ум чем-нибудь, что могло бы его отвлечь от недуга.

Белль вызвала врача, доктора Джозефа Максвелла. Тот был дружелюбен и оптимистичен, осмотрел его, взял кровь на анализ, но и без неё предположил, что это всё же грипп.

— Знаете, я искал вашу медкарту, мистер Голд, — сообщил Максвелл, — но ничего не нашёл, кроме одного случая в 2013 году. Мужчина, 50 лет, инфаркт. Имя совпадает, но, судя по всему, это не могли быть вы.

— Определённо не я, — соврал Голд и закашлялся. — Верите или нет, но я и правда никогда не обращался за медицинской помощью.

— Верю, — Максвелл собрался уходить. — Я теперь навещу вас в понедельник, девятнадцатого. Поправляйтесь, мистер Голд. Рецепт я передам вашей жене.

— Спасибо.

На том они расстались. Максвелл ушёл, а Белль обеспокоенно смотрела на мужа.

— Инфаркт? — спросила она, как будто не знала.

— Да! — разозлился Голд. — Тогда, когда ты выгнала меня из Сторибрука. Не только я пересекал границы.

— Мне жаль!

— Мне не нужны твои сожаления, — жёстко сказал он. — Белль, ты с этого дня спишь отдельно.

— Что? — возмутилась Белль. — Почему?

— Во-первых, достаточно того, что болен я. Не хотелось бы, чтобы ты заразилась, — холодно пояснил он. — А во-вторых, я хочу быть один. Я могу перейти в другую комнату, если ты хочешь остаться в этой.

— А моё мнение учитывается?

— Нет.

Этот разговор сложно было назвать ссорой, но так оно и было. Между ними выросла стена, а точнее, Голд возвел её. Почему-то присутствие Белль и её поддержка сейчас только раздражали его. Она подчинилась его воле и сама перебралась в другую спальню. Ему было стыдно за своё поведение, но иначе поступить он не мог.

За выходные его состояние ухудшилось. Вдобавок ко всему разболелось сердце. От еды он практически отказался, только пил и совсем отгородился от семьи. Силы оставили его, и простой маршрут до туалета и обратно превращался в целое приключение. Белль пыталась ухаживать за ним и постоянно натыкалась на грубость с его стороны.

– Вот, — Белль принесла ему прописанные таблетки, — выпей.

— Спасибо.

— Румпель?

— Что?

— Тебе нужно поесть.

— Мне нужно, чтобы ты ушла, — жёстко сказал Голд.

— Почему ты это делаешь? — несчастным голосом спросила она, искренне не понимая произошедшей с ним перемены.

Он вёл себя так по

отношению к ней, потому что ему было страшно. Потому что он не мог ей в этом признаться. Потому что ему не хотелось, чтобы она наблюдала за тем, как он умирает. Это было чем-то большим, чем вирус гриппа. Это было платой за то, что он так долго водил смерть за нос. И кашляя до хрипа, захлебываясь соплями и хватаясь за саднящее сердце, он думал с какой бы радость променял это на старую добрую травму, ножевое ранение, кусучую огненную пулю: на нечто более определённое. Он будто горел изнутри, всё сжималось, и он поражался тому, что кровь ещё не свернулась и послушно бежала по венам. Самым ужасным было то, что он не знал, когда и чем это кончится.

— Уйди! — рыкнул Голд на жену.

— Нет. Я хочу помочь.

— Уйди! — он резко вскочил, голова закружилась. — А иначе…

— А иначе ты заставишь меня? — Белль выглядела решительной и видела, что сил у него нет.

Быть может, у него не было сил, чтобы выгнать её, но он ещё мог накричать и ранить словом.

— Уйдёшь ты или нет?!

– Нет! Я нужна тебе, хочешь ты этого или нет! — она сама немного повысила голос. — Одному тебе не справиться.

— Очень на это надеюсь!

— Что?!

— Пошла вон!

— Нет!

— Вон пошла! — рявкнул Голд так громко, как только мог. — Ты мне не нужна!

Он покачнулся и едва не упал. Белль машинально бросилась к нему, чтобы удержать, но он дёрнулся от неё, как от прокажённой. Она закрыла глаза, отвернулась и молча вышла из комнаты. С трудом сдерживалась, чтобы не заплакать, и за дверью заплакала: к его досаде, Белль некоторое время стояла там, и он не мог не прислушиваться. Когда она всё же ушла, он тоже бессильно заплакал.

В понедельник он заперся в комнате, не реагировал на вопросы, отказывался от еды и открыл только перед приходом доктора. В остальное время он просто лежал и разглядывал пыль в воздухе. Светящиеся маленькие пылинки…

Зашёл Максвелл, подтвердил, что это грипп, предложил поехать в больницу для обследования. Голд отказался.

Максвелл замерил давление, температуру, послушал сердце и остался крайне недоволен результатами. Кажется, всё выходило из строя. Эксперимент провалился.

— Я рекомендую вам госпитализацию, — деловито сказал ему Максвелл. — Возможно, причина в том, что ваш организм не испытывал таких нагрузок, но велик риск серьёзных осложнений. Мы постараемся вас вылечить.

— Постараетесь? — хрипло, издевательски рассмеялся Голд. — Ага. Как же. Мне конец.

— Внутреннее упрямство не позволяет мне согласиться с этим, — спокойно возразил доктор, набрал что-то в шприц из маленькой ампулы и задрал на пациенте футболку. — Будет больно. Зато остановит дальнейшее распространение вируса.

Максвелл сделал укол в живот, умело и быстро. И правда, было больно, но совсем не так, как он страдал каждый день.

— Знаете, если умрёте, то хочу посоветовать моего кузена, — рассмеялся Максвелл. — У него агентство ритуальных услуг.