Последний аккорд
Шрифт:
— Рождество — семейный праздник! — многозначительно протянула Коль, внимательно наблюдавшая за Альбертом. — Когда он только успел…
— Ну, он чересчур любезен, и что? — не разделил её мыслей Роланд.
— Ох, Роланд! — снисходительно вздохнула Коль. — Он с ней явно спал.
— Да нет.
— О, да! — поддержал Голд Коль и обменялся с ней жестами, означающими полное согласие.
Тем временем Альберт распрощался со своей дамой, принёс поднос, распределил заказанное, немного постоял, решая, куда сесть и плюхнулся
— Сволота! — тут же выпалила Коль в его сторону.
— Ты чего обзываешься? — обиделся Альберт.
— Когда ты успел переспать с той девушкой? — Коль кивнула в сторону рыженькой продавщицы.
— Ни с кем я не спал! Чего ты? — отнекивался Ал. — Это просто флирт.
— Ага-ага. Конечно. Как же Керри?
— Мы расстались.
— За что ты её бросил?
— Мы расстались по общему согласию, — равнодушно ответил Альберт. — И остались друзьями.
Голду было даже чуточку жаль: Керри Хенлон была интересной молодой художницей из Бостона и самой лучшей девушкой из тех, с кем его сын когда-либо имел отношения.
— Ладно! — Коль не унималась. — И всё же, когда ты успел переспать с той продавщицей?
— Да с чего ты это взяла?!
— Взгляды! — сказала Коль.
— Жесты, — поддержал Голд.
— Её лицо.
— Твоё лицо.
— А смотрите-ка, как красиво она написала твоё имя на стакане! — Коль ткнула в чуть ли не каллиграфически выведенное «Альберт» на картоне.
— И фамилию не забыла, — язвительно заметил Голд. — Зачем бы тебе называть ей свою фамилию?!
— Моё имя тоже нормально написано, — сказал Крис в защиту брата.
— Вот! — улыбнулся Альберт.
— Зато моё — нет, — недовольно фыркнул Роланд. — Роллант. Серьёзно? «Т» на конце? Удвоенная «л»?
— Рупер. Не дописала букву, — Голд обратил внимание на своё имя. — Спасибо, что не рупор.
— Я вообще удивлена, что она умеет букву «л» писать, — недовольно отметила Коль.
— А что у тебя? — полюбопытствовал Роланд.
— Не покажу.
— Дай-ка, — он попытался отобрать у неё стакан, который во время этой маленькой потасовки оказался у Голда перед глазами.
— Койетт, — прочитал Румпель и рассмеялся: — Койетт?!
— Папа! — надулась девушка.
— Койетт! — Роланд засмеялся следом.
— Молчи, Роллант! — огрызнулась Коллет
— Что-то не так, Койетт?! — невинно спросил Альберт.
— Твоя подружка не умеет писать, а ты смеёшься надо мной?
— Судя по вкусу этого чая, не только писать, — добавил Голд.
— Вот! — обрадовалась Коль. — Твоя подружка не умеет готовить чай, а ты смеёшься надо мной?
— Без обид, Койетт, — развёл руками Альберт. — И она мне не подружка.
— Вопрос остался: когда ты успел с ней переспать?
— Ну… Мы познакомились сегодня, — Альберт решил, что отпираться дальше бессмысленно. — Больше я тебе ничего не скажу.
— Она знает,
— Она знает, что я живу в Бостоне, — уклончиво ответил Альберт. — И мы определённо ещё с ней встретимся.
— Она не твоего уровня! — возмутилась Коль. — Что ты в ней нашёл?
Здесь Голд не мог с ней не согласиться.
— У меня есть уровень? Тебя «Койетт», смотрю, сильно задело, — защищался Альберт. — Что? Не такая уж я и сволочь? Что скажете, Койетт, Рупер и Рол…
— Чувак, ты не хочешь со мной связываться, — спокойно предупредил Роланд.
— Да, — кивнул Альберт, — с тобой я определённо не хочу связываться.
Коль ещё не раз возвращалась к этому вопросу.
— Всё же как они только верят тебе? — прицепилась она к брату, когда они шли домой через Центральный парк. — А ты? Зачем сразу искать другую, когда прежняя едва вышла за порог?
— Ты отстанешь? — вспылил Альберт. — Какая тебе разница?!
— Просто пытаюсь понять… твою логику.
— Тебе просто нечем заняться.
Альберт ушёл вперёд, а Коль слепила снежок и запустила ему в спину.
— Ай! — он даже подпрыгнул. — Сдурела?!
— Мне же заняться нечем.
— У меня снег за воротником!
— Не ври!
Коль кинула в него ещё не один снежок тем вечером, и сама была атакована Крисом, которого Альберт подрядил себе в защитники. Голд и Роланд невозмутимо и медленно продолжили свой путь, редко поглядывая в сторону неприлично развеселившейся компании.
— Мда.
— Дети. Вечные дети, — прокомментировал Голд. — Завидую.
— Не могу сказать того же, — вежливо ответил Роланд. — Но могу сказать, что всё не так плохо, как я ожидал. Мне тут даже нравится. Наверное.
— Ты совсем не помнишь Нью-Йорк? — полюбопытствовал Голд. — Ты ведь жил здесь.
— Месяц, — уклончиво отвечал Роланд. — Я помню только много машин, школу и маму, которая говорила мне, что мы справимся. Конечно, это была не моя мама…
Он весь как-то помрачнел и сжался, словно от холодного ветра, который не тревожил их в ту минуту. Голд невольно ему сочувствовал и плохо представлял, как сильно обман Зелены ранил Роланда, но знал, что достаточно для того, чтобы ощущать неприязнь к этому городу, пусть тот и не был виноват.
— Да… — растерянно протянул Голд и извлёк из внутреннего кармана фляжку с виски. — Зимой не хожу без неё. Будешь?
— Не откажусь. Спасибо, — улыбнулся Роланд, принял фляжку, немного выпил и вернул назад. — Мне кажется, что Коль хочет жить здесь.
— А ты? — полюбопытствовал Голд, скрывая свою заинтересованность.
— А я не знаю. По сути у нас там всё: работа, друзья, — рассуждал парень. — А я всё-таки цепляюсь за этот мир, будто я и правда учитель истории из Аркадии. И мне нравится им быть.