Последний аккорд

Blitz-22

— Да, но тогда теряется весь смысл твоей привычки, — улыбнулась Белль. — К тому же ты раньше неплохо справлялся и без меня.

— Но без тебя совсем не то, — возразил он и перестал её убеждать. — Я скоро вернусь.

— Я буду ждать, — она нежно поцеловала его на прощание и виновато улыбнулась. — Извини. Завтра я пойду с тобой. Обещаю.

— Я это запомню.

Тем утром Голд всё равно изменил своим привычкам, проигнорировал поворот на дорожку, ведущую прямо на пляж, и выбрал ту, что вела мимо дома Нэшей. За низкой изгородью раскинулся широкий двор, где хозяева попытались уместить всё, что могли: начиная с бассейна и небольшой баскетбольной площадки

и заканчивая садом и беседкой из клееного бруса, выкрашенной в зелёный цвет. Беседка казалась прочной, и возвели её не так давно, а потому Голд несколько удивился, когда заметил, что из четырёх ступеней, ведущих внутрь, три были сломаны. Возле неё стояли Адам и Альберт с Ори на руках: они тихо переговаривались между собой и не заметили отца. А вот Лорен, задумчиво бродившая по маленькому саду, заметила, подняла руку в знак приветствия и вышла к нему.

— Добрый день, Лорен, — улыбнулся Голд. — Вот решил прогуляться.

— И я, — она слегка наклонилась и погладила Раффа. — В какую вам сторону? Возможно, нам по пути.

— Я буду только рад, если вы присоединитесь.

Они улыбнулись друг другу. Лорен предупредила Ала, Голд поздоровался с обоими сыновьями и повёл свою очаровательную спутницу в сторону пляжа.

— Что случилось с крыльцом? — поинтересовался он по пути.

— О, я не уверена. Мы с Алом уже легли спать, когда это случилось, а вот Адам должен знать точно.

— Понятно.

— Здесь красиво. И спокойно, — заметила Лорен, когда они вышли к океану. — Я отвыкла от такого.

Он мог бы поспорить по поводу спокойствия Тихого океана, но не стал, потому что в данный момент её слова были правдой. Ветра почти не было, волны лениво лизали песчаный берег, безоблачное голубое небо простиралось над головой, и даже солнце, которое с каждым годом становилось все злее, сегодня лишь приятно согревало.

— Звучит так, будто у вас давно не было отпуска, — усмехнулся Румпель, закрыл глаза и подставил лицо тёплым лучам.

— Давненько, — весело сказала Лорен. — Поэтому я собираюсь наслаждаться каждой минутой.

— Я одобряю ваш план.

— И вы поможете мне воплотить его в жизнь.

— Как?

— Никаких бесед о смысле жизни. Философия портит вкус.

— Согласен.

— Но я должна спросить…

— Лорен, вы нарушаете собственные правила, — пожурил он и разрешил: — Спрашивайте что угодно.

— Как вы? — участливо поинтересовалась она. — Конечно, я наблюдала за вами, и вы выглядите счастливым, но мне нужно услышать это от вас. Вы решили свои проблемы?

— Да, решил, — ответил Голд. — Мои призраки упокоились с миром, а я сам, как и вы, намерен наслаждаться каждой минутой.

— Вот и славно! — похвалила Лорен и снова обратила внимание на пса: — Рафф бегает за мячом?

— Бегает, — подтвердил он. — Но я не бегаю за Раффом. Поэтому мяч остался дома. Нужно было взять?

— Нет-нет, — отмахнулась она. — Я тоже предпочитаю развлечения поспокойнее.

— Вы никогда не были в Лос-Анджелесе?

Лорен Каплан действительно впервые приехала в Город Ангелов, хотя нередко бывала в штате Калифорния, в столице и Сан-Франциско, и никогда не задерживалась дольше чем на неделю. Она рассказала подробнее о своём дяде Аароне, ради которого и ездила в Сан-Франциско: он воспитывал её с четырнадцати, и именно он помог ей и Альберту приобрести дом со скидкой в пару сотен тысяч долларов. О родителях Голд спрашивать не стал, подозревая, что эта тема испортит ей настроение, и в приступе взаимной откровенности рассказал ей сказку.

— Это

сказка о Румпельштильцхене? — узнала она. — Никогда её не любила!

— Почему?

— Она не похожа на многие другие сказки, — объяснила Лорен. — В ней нет ни одного персонажа, которому хотелось бы посочувствовать. Король жаден и зол, девушка хитра и меркантильна, а сам Румпельштильцхен — самодовольный шут.

— Всё так, — вынужден был согласиться Румпель. — И одновременно нет. Представьте, если бы король просто пытался спасти свою страну, а девушка оказалась бы ведьмой, которую Румпельштильцхен научил прясть золото из соломы. И она с самого начала знала его имя и обещала не просто первенца, но его собственного ребёнка, он разозлился потому, что девушка вышла замуж за принца, вместо того, чтобы сбежать с ним. И он не разорвал себя пополам, а просто перестал верить в счастье, пока другая девушка не подарила ему новую надежду.

— О, вы ассоциируете себя с Румпельштильцхеным?

— Нет, — протянул он. — Ну, а если и да? Всё очень плохо?

— Нет, но как минимум любопытно. Наверное, это потому что вы были ростовщиком, — предположила она. — Альберт рассказал мне.

— Ясно.

— Как бы то ни было, ваша история мало коррелируется с этой жестокой сказкой, но вы можете в неё верить.

— Спасибо, что разрешили, — усмехнулся он. — В конце концов, мы все верим в свои сказки.

— И мы снова скатились в философию, — насмешливо заметила Лорен. — Поразительно, как просто это у нас выходит.

— Действительно.

— А что ещё вы считаете поразительным?

Ему было что сказать в ответ на этот вопрос. Невзирая на то, что удивить его было непросто, он всё равно поражался множеству вещей. Он был поражён силой и благородством Роланда и бесшабашной храбростью Келли, своими сыновьями, тем насколько они были на него похожи и насколько отличались от него, их успехами и их ошибками. Он поражался воображению и жизнелюбию дочери, и, конечно, беспредельному терпению и всеобъемлющей любови жены. И в Лорен было нечто поразительное, но он ей об этом не сказал. Она в свою очередь говорила об Ори и снова едва не ушла в философию.

— А ещё меня поражает та женщина.

Голд обратил внимание Лорен на женщину с песчаными замками точно так же, как и прошлым летом, вот только её сынишка стал на год старше.

— А что в ней поразительного?

— Она каждый день сидит на пляже и возводит замки из песка. Настоящие шедевры, — сказал он. — А потом её мальчик их рушит, и она никогда не пытается его остановить, хотя тратит на каждый замок по несколько часов. И я всё гадаю почему.

— Так спросите её.

— Я не могу подойти к незнакомому человеку и спросить о такой глупости, — пояснил Голд. — Вот Белль легко находит друзей. В отличие от меня. Знаете, я раньше был настолько труслив, что не смог сразу признаться ей в своих чувствах. И если бы она не сделала первый шаг, то я бы, возможно, так ни на что и не решился.

— Бояться — это нормально, — успокоила его Лорен. — Мы все боимся быть отвергнутыми, но мне кажется, что если бы вы подошли и спросили о замках, она бы вам ответила.

— Нет, не думаю.

— Как знаете. Не хотите ли пропустить по чашечке кофе на Оушен-авеню?

— Хочу, — улыбнулся Голд. — И я знаю место, куда нас пустят с Раффом.

Они покинули пляж, вышли на Оушен-авеню и неспешно побрели в сторону кофейни. Навстречу им шёл парень в красной рубахе, высокий, загорелый и красивый. Он нёс в руках пакет с фруктами, а потом вдруг достал из него апельсин и протянул Лорен.