Последний довод главковерха
Шрифт:
Следующая пачка, тем не менее, разбила мотор очередного автомобиля, и колонна встала на дороге, постепенно уплотняясь, становясь в два ряда и с каждой минутой организуя все более заманчивую цель для нашей, жадной до фашистского мяса, пушки. Снаряды пачка за пачкой уходили вдаль, вычерчивая собой красивые и яркие полоски, и теперь уже не проскакивали мимо машин, а не менее красиво и ярко разрывали покрышки, моторы, борта и тенты грузовиков и то, что за ними пряталось. Одна машина загоралась за другой, солдаты сыпались из потрошимых кузовов на землю, поражаемые мелкими, но смертоносными осколками, замирали мертвыми в грязи, отползали ранеными из-под пылающих автомобилей,
Часть машин была с грузом, а груз, едущий на войну, не всегда бывает безопасным, рванула, разбрасывая снаряды, одна машина, за ней другая. Водители пытались выбраться из этой, все более напоминающей ад, ловушки, однако развернуть автомобили на узкой и грязной дороге с обочинами, напоминающими маленькие оросительные каналы, было непросто.
А пушчонка все наращивала и без того предельный темп стрельбы, бойцы уже не хмурились, выполняя нелепые приказы сумасшедшего капитана, грохот за холмом и многочисленные столбы дыма, поднимающиеся из-за него ясно говорили, что труд их не напрасен, и теперь расчет лихих зенитчиков не нужно было подгонять.
Начальник поезда, военный врач в непонятном для меня звании, разобравшись с погрузкой подопечных, двигался к нам по длинному составу с выражением мрачной решимости на лице, однако, выйдя на платформу и посмотрев вдогонку все новым и новым пачкам улетающих красноватыми искорками снарядов, постоял минуту и пошел назад.
— Бронебойным, заряжай!
Немцы, слегка придя в себя от неожиданности, решили превратить расстрел в дуэль, разворачивая в нашу сторону две хорошо знакомых мне короткоствольных гаубицы. И все бы ничего, если бы яркие полоски трассеров не выдавали нас, точно указывая место, куда фашики должны отправить свои снаряды возмездия. Теперь эта красота становилась излишней и опасной, пока не загасим немецких пушкарей, поиграем в прятки.
— Огонь!
И еще одна пачка трассирующих снарядов ушла в сторону горизонта.
— Ты что зарядил, сержант?!
— Бронебойные, как Вы сказали, товарищ капитан!
— Какие бронебойные, они же трассирующие!
— Бронебойно-трассирующие, товарищ капитан!
— А просто бронебойных, или просто осколочных, не трассирующих у вас нет?
— Простых не держим, товарищ капитан, мы зенитчики!
Вот же, зараза! Теперь пойдет потеха, кто кого раньше выцелит, тот и молодец! К счастью, я вовремя заметил опасность, и немецкие пушкари только еще отцепляли свои агрегаты от буксирующих их машин. Не знаю, сколько времени по нормативам отводится их гаубичникам для изготовки орудий к стрельбе в обычных условиях, но сейчас условия были не совсем обычными, а более чем экстремальными. И пока фашики-артиллеристы на руках выкатывали из-за скопища машин свои агрегаты, я успел пристреляться конкретно по ним, и вырвать очередной обоймой снова осколочных снарядов колесо одной из гаубиц, попутно отправив к предкам тевтонам половину невезучего расчета. Зато второй расчет преуспел в своих усилиях, перевалил орудие за обочину, и направил короткий ствол мне прямо в лоб.
— Прекратить огонь!
Никаких ориентиров на вершине холма, через который мы стреляли, не было, и если мы не будем обозначать свое местоположение яркими полосками трассеров, бить немцам придется вслепую.
— Почему прекратили огонь, товарищ капитан? Так отлично получалось! — Теперь сержанту, да и бойцам не терпится пострелять.
— Немцы подготовили пехотную гаубицу. Мы не можем себя демаскировать.
Весь расчет несколько секунд молча разглядывал меня, но никто так
— А что, если из пулемета их достать, товарищ капитан? На задней платформе стоит счетверенный.
— Из пулемета, на три километра? — Усомнился я.
— Там прицельная дальность две тысячи семьсот метров, товарищ капитан, я таблицы помню, нас учили.
— А убойная сила на таком расстоянии сохраняется, как думаешь?
— Думаю, что если в лоб фашисту прилетит, то мало не покажется!
— Ладно, давайте попробуем, что мы теряем. Погоди, а там пули разве не трассирующие, ведь пулемет тоже зенитный?
— Одна через пять трассирующая, но их из ленты и убрать можно, на простые поменять.
— Ну, пошли, помогите мне!
Бойцы почти на руках потащили меня сквозь пустеющие вагоны, сержант убежал вперед готовить пулемет к стрельбе.
Где-то за сзади глухо ухнул первый разрыв гаубичного снаряда.
Когда мы подошли на заднюю платформу с пулеметом, там вовсю кипела работа. Сняв объемистые патронные короба со станка, бойцы обоих расчетов растянули пулеметные ленты на площадке и шустро меняли трассирующие патроны на обычные.
— По сто штук и достаточно! — Ограничил я их бурную деятельность.
— Тогда готово, товарищ капитан! — Пулеметом командовал зенитчик в звании лейтенанта, не знаю, удалось ли бы мне построить его, без примера успешной работы пушечного расчета. Но пример был налицо, и лейтенант не кочевряжился, просто дублируя мои команды.
А немцы, даром времени не теряя, выкатили в поле еще две гаубицы, пяток противотанковых тридцатисемимилиметровок, и, не удовлетворившись одной артиллерией, расставили минометы, а в заключение отправили в нашу сторону батальон пехоты. Из всего этого оркестра меня всерьез напрягали только гаубицы, минометы до нас элементарно не дотягивались, противотанковые пушки, предназначенные бить прямой наводкой по видимой цели, даже не готовились к стрельбе, а пехоте топать до нас было больше десяти минут. Зато гаубицы не бездействовали, обрабатывая закрытый от немцев, обращенный к нам склон холма, разрывы громыхали то приближаясь к составу, то слегка отдаляясь, накрытия были не исключены в любой момент, а при продолжении работы гаубиц неизбежны.
— Лейтенант, короткую! Еще одну! Давай еще! — Все же трассеры вещь отличная, без них понять при, к тому же, неверном свете пасмурного утра, куда угодили маленькие и не разрывающиеся кусочки свинца, было нереально. Помогли мне сами немцы, во всеобщей кутерьме отреагировав на прилет наших посланцев повышенным кипишением в конкретном месте, послав еще одну очередь и приглядываясь уже более местно, я и сам заметил маленькие грязевые фонтанчики на земле, и свежие пулевые дырки на кабине одного из грузовиков.
Необходимая поправка, длинная очередь, я, как дирижер, движениями кончиков пальцев правлю направление свинцовой струи, пули стучат по несуразным щитам гаубиц, совсем не предназначенным для укрытия расчетов, беззащитные расчеты слоями валятся на землю, кто пытаясь спастись от пуль, а кто уже поймав свою. Вполне, как оказалось, убойную. Обычные патроны в лентах закончились, вернее, пошли вперемежку с трассирующими, теперь уже все равно, стрелять по нам некому. Пару раз прохожусь по лежачим, чтобы никто случайно не воскрес, затем, как из пожарного шланга поливаю минометы и противотанковые пушки, переходя в последнюю очередь до пехоты. Небольшая пауза, бойцы меняют короба с отстрелянными лентами на полные, стрельба продолжается.