Последний конвой. Часть 2
Шрифт:
Но расслабилась я слишком рано. Не прошло и пяти минут, как в импровизированную дверь из стеганого ватного одеяла «постучал» Чекист. Взгляд мутный, недобрый, лицо серое, осунувшееся. Я только сейчас обратила внимание, как сильно сдал наш «великий и ужасный» политрук. За каких-то несколько дней постарел на десять лет.
Вошел в медпункт, огляделся по сторонам, покосился на спящего Василя. От предложенного стульчика великодушно отказался кивком головы.
— Лидия Андреевна, нам нужно серьезно поговорить о произошедшем сегодня.
Сердце забилось с утроенной скоростью. Неужели Родион успел все рассказать?
Ой,
И что теперь? Будет заступаться за своего помощничка? Или решил отомстить за нанесённое оскорбление?
Тут меня такое зло взяло, что словами не описать.
Не буду я оправдываться! Пусть даже и не пытается запугивать. Я тебе не водитель, которого легко заменить можно. Я — врач. Причем, в единственном экземпляре. Вывести и расстрелять не имеет права, экспедиции каюк придет.
А значит, ничего он мне не сделает.
А сама стою, едва жива от страха. Молчу, как рыба об лед, и глаза в пол, как провинившаяся третьеклассница, прячу.
— Лидия Андреевна, — политрук так и не дождался ответа, — я не хочу вам ничего приказывать. Я прошу…
Интересное начало. Чего это он попрошайничать собрался?
— … я понимаю, как это звучит со стороны, — продолжил монолог Чекист, — и все же, я вас очень убедительно прошу, о сегодняшнем происшествии никому ни слова.
Немая сцена.
— Лидия Андреевна, состав экспедиции очень разнороден. Люди смертельно устали от жары и постоянного недосыпа. Нервы на пределе. Невозможно предсказать, какова будет реакция, когда народ узнает всю правду. Может быть, это и неправильно, но во избежание паники лучше не посвящать общественность во все подробности происшествия… — политрук сбился и замолчал.
— Но как же…? — начала я.
— Никак, — перебил Чекист, — я не прошу вас врать. Просто не нужно говорить всей правды. Не преувеличивайте опасность без крайней необходимости. Эти черви или кто они там, пиявки, — водные твари. По пустыне за нами вслед не поползут. Мы проехали больше тысячи километров, а наткнулись на них только сейчас. Я уверен, явление локальное, и больше мы с этими паразитами никогда в жизни не столкнемся. Предупрежден — значит вооружен. А народ зря пугать мы не станем. Да, Лидия Андреевна? Вы согласны со мной?
Я замялась с ответом. Звучало по-мужски логично, но в корне неправильно. Почему он считает, что непременно должна начаться паника? Неужели наши мужики такие глупые и трусливые?
— Лидия Андреевна, — Чекист напрягся, видимо, уговаривать женщин он не умел, — я буду с вами предельно откровенен. У нас очень маленький запас питьевой воды. Возвращаться в Асуан слишком поздно, остается прорываться сквозь озера или объезжать их вокруг по пустыне. Но вокруг — это очень далеко и долго. В составе экспедиции зреет недовольство. Будет очень сложно объяснить людям почему нет воды, а мы все дальше и дальше углубляемся в пустыню.
До меня наконец дошло, о чем просит политрук.
— Сквозь озера? Вы сказали — «сквозь озера», которые кишат тварями, способными сожрать стокилограммового крокодила целиком за несколько часов? Лев Исаакович, да вы в своем уме? А если кто-то остановится, чтобы искупаться или набрать водички?
— Мы предупредим, что останавливаться и выходить из машин нельзя. Возможно, дадим какую-то вводную информацию —
— Лев Исаакович, — запротестовала я, — да это просто бред! Там в озерах черви, которые умеют прыгать. А что, если они заберутся в кузов грузовика? А если у кого-нибудь машина заглохнет? Или колесо спустит? Или горючее закончится?
— Мы обдумаем стратегию поведения, — перебил Чекист, не дослушав меня, — постараемся предварительно разведать маршрут. Родион Сергеевич проложит самый кратчайший курс, по возможности вокруг водоемов.
— А если не получится, то попрем вброд?
— Да, Лидия Андреевна, — взгляд Чекиста стал жестким, — если не получится объехать вокруг, нам придется форсировать водное препятствие. Другого выхода у нас просто нет!
— Тогда соберите людей и объясните, насколько высока опасность.
— Это не самая хорошая идея.
Я опять разозлилась.
— Вы подвергаете экспедицию смертельному риску.
— Я выбираю меньшее из двух зол. Смерть от обезвоживания в пятидесятиградусную жару тоже не сахар и не щербет. Если мы отклонимся от маршрута слишком далеко, нам не хватит воды, чтобы добраться до ближайшего населенного пункта.
— Лев Исаакович, — взвилась я, но договорить политрук не дал.
— Я обещаю обдумать ваше предложение. Надеюсь, Лидия Андреевна, вы поступите благоразумно и доверите миссию просвещения личного состава руководителям экспедиции. Лидия Андреевна, поймите, инициатива наказуема.
Захотелось скрипнуть зубами, как делал Быков в минуты сильнейшего раздражения, но к сожалению, я так не умела. Поэтому промолчала в ответ.
— Разрешите откланяться? — пробормотал он какую-то архаичную форму прощания и вышел из медпункта.
И даже словом не обмолвился о Чернецком и сегодняшним происшествии. Или я чего-то не понимаю, или одно из двух…
Глава 16
Чекист
Гейман вообще не пошел на вечерний развод, предоставив Быкову отдуваться самому. Впрочем, что скажет Эмиссар на собрании, он знал и так. Небольшая церемония награждения, благодарности выжившим «потеряшкам», обильно разбавленные словесным поносом о важности миссии и последней надежде человечества, а также вручение небольших, но памятных подарков. Старику — наручные часы, не зря захватил с собой, вот как чувствовал, что пригодятся. Мальчишке-помощнику — личное оружие. Что-нибудь небольшое — «Беретту» или ПМ, их в КАМАЗе пол-ящика зазря валяется. А потом эмиссар зачитает вслух приказ о присвоении внеочередного звания рядовому Майеру. Ну а погибшим — гражданство Метрополии посмертно. Мертвым то оно, конечно, уже все равно, а родственникам пособие пригодится.
Политрук не удержался от ехидной усмешки. А в довесок еще и приказ о временном переводе Стивена в «миротворцы» под его личное командование. Он долго выдумывал должность и остановился на очень старом, ныне практически забытом словечке — «комиссар», которое в ХIХ веке означало «чиновник, выполняющий полицейские функции». Тавтология, конечно, ибо «миротворцы», это и есть военная полиция. Но звучит стильно и наиболее подходит по значению сообразно ситуации.
А вот под занавес, когда все расслабятся и будут потихоньку озираться в надежде слинять незаметно из строя, дабы покурить за грузовиками, и будет объявлено «важное сообщение относительно ночного перехода».