Последний конвой. Часть 2
Шрифт:
Поспать сегодня не удалось даже пяти минут, голова была тяжелой и соображала плохо, но текст Гейман все-таки сочинил. Получилось коротко, емко и непонятно. Если пересказать в двух словах: из машин не вылезать, нигде не останавливаться, в случае поломки ждать подмогу, не покидая кабин.
Лидия Андреевна наверняка останется недовольна подобным инструктажем и затаит обиду, но другого выхода у нас нет. Открывать всю неприглядную правду о червях — страшновато. Не всякая психика выдержит подобные новости. Как бы у кого-нибудь крышу не сорвало. Так что пусть лучше злятся на командование,
Маршрут строили вдвоем с Быковым часа полтора. Несколько раз поругались, но в конце концов пришли к компромиссу. Большую часть озер обогнем по пустыне, форсировать придется только одно. И вот его, самое большое и мелкое, обогнуть никак, только если возвращаться назад, к Асуану. Чего не хотелось бы, горючего и так мало. Потеря автоцистерны больно ударила по всем расчетам: придется жертвовать парой транспортных средств. И здесь у нас без вариантов. Первым под списание пойдет трактор, как самый прожорливый и бесполезный. Свою основную задачу он уже выполнил. Ну а следующий на очереди военный МАЗ. Жрет соляру, как не в себя. Жалко, конечно, такой тягач классный. Мамонт! Но горючего осталось мало. Лучше выбросить часть груза, чем последние пятьсот километров топать пешком по пустыне.
Гейман снова взглянул на наручные часы, минутная стрелка закончила движение по циферблату и остановила свое движение точно напротив цифры двенадцать. Семнадцать ноль — ноль. Пора!
Он быстро поднялся, откинул полог и по грунтовым ступенькам выбрался из блиндажа. Солнце все еще невыносимо жгло, хотя находилось очень низко над горизонтом. Сорок пять минут до заката, затем Юпитер останется светить в гордом одиночестве еще целых два с половиной часа. За это время планируется пересечь озеро и углубиться в пустыню.
Гейман прошел между грузовиками, мельком посмотрел вправо на неровный квадрат построения личного состава. Сейчас почти все собрались там, кроме двоих часовых и одного дежурного, Быков велел присутствовать всем без исключения, даже «ученому люду», морячкам и взводу хозобеспечения.
Политрук не спеша повернулся спиной к импровизированному плацу, а на самом деле просто слегка выровненному бульдозером куску пустыни, и двинулся вдоль линии припаркованных грузовиков со стороны кабин, внимательно вглядываясь в лобовые стекла — никого. За пару минут он добрался до легковых автомобилей — пикап разведчиков, пикап полевой кухни, «скорая», его собственный УАЗик, «Тайфун» разведчиков и «Тигр» Эмиссара. С виду все тихо, ни единой живой души.
Один часовой дежурит на насыпи у пулемета, второй — на водовозке, вон даже отсюда башка видна. Дежурный сегодня, кстати, — Шибарин. На глаза не попался. Где-то прячется от жары. Интересно, если поднимется тревога, за сколько секунд успеет прибежать на шум? Возраст под полтинник, давно не мальчик уже.
Гейман обошел крайний броневик и не спеша двинулся обратно, на этот раз со стороны бортов, старательно обшаривая зорким взглядом каждый автомобиль. Ни-ко-го!
— Черт, — выругался он сквозь зубы, когда дотопал до крайнего в ряду бензовоза, — никого.
Этого
Гейман вновь посмотрел на часы. Семнадцать ноль шесть и тридцать секунд сверху. Итого, в запасе осталось тринадцать с половиной минут, плюс — минус одна минута резерва. Маловато! Неужели просчитался?
Он резко присел на корточки и вытащил Стечкина. Затаился у огромного колеса военного МАЗа. Выждав несколько секунд, осторожно выглянул из-за ребристой покрышки, бегло осмотрел пространство между колесами — никого. Опустился на четвереньки и пополз на руках глубже под кузов. Добравшись до противоположного колеса, он сел прямо на песок и прислонился к нагревшейся за день резине. Затаил дыхание и даже закрыл глаза, прислушиваясь, чтобы ничего не отвлекало.
Легкий шум перекатывающихся песчинок, далекое и почти неразличимое бубнение Эмиссара, потрескивание нагревшегося на солнышке железа. Никаких посторонних звуков.
Политрук открыл глаза, вновь посмотрел на часы — осталось всего десять минут основного времени и пара резервного. Если не сейчас, то уже не сегодня. Он снова смежил веки и весь обратился в слух. Различил легкий шелест песка и отчетливый звук шагов торопящегося человека. Так, значит все-таки не зря затеял эту клоунаду. Кажется, рыбка клюнула, теперь надо подсечь!
Гейман резко открыл глаза, поднял пистолет на уровень плеч, осторожно выглянул и-за колеса.
Видно было только нижние конечности, форменные брюки и ботинки военного образца, такие носит большая половина состава экспедиции — штурмовики, водители, хозобслуга.
Человек внезапно остановился и затаился, видимо, тоже прислушивался к звукам пустыни, затем крадучись двинулся вдоль МАЗа. Политрук проводил стволом Стечкина незнакомца до самой покрышки, и, когда он прошел мимо, быстро поменял позу и вновь оказался на четвереньках. Осторожно, стараясь не издавать ни единого звука, двинулся вдоль грузовика, опираясь на согнутые локти и колени.
Тем временем владелец военных ботинок добрался уже до прицепа «Русича», остановился, поставил одну ногу на нижнюю скобу и снова замер, прислушиваясь. Замер в неудобной позе и чекист, стараясь не дышать. Скрипнула открывающаяся дверца.
Пора!
Гейман упал на песок, катнулся влево и выбрался из под грузовика одним молниеносным движением, вскочил на ноги и гаркнул во всю глотку:
— Стой на месте, буду стрелять!
Мужская фигура шарахнулась в сторону. Незнакомец упал на песок, кувыркнулся, вскочил на ноги и бросился бежать, полностью проигнорировав угрозу. Гейман смачно выругался вслух.
Вот же прыткая сволочь!
— Стой, сука, — политрук проваливаясь в песок, грузно побежал следом.
Шансов догнать никаких, но ведь это и не требуется. Достаточно увидеть лицо и опознать. А бежать ему все равно некуда, вокруг пустыня.