Последняя загадка парфюмера
Шрифт:
Вывести Лизу из машины оказалось еще труднее, чем усадить. Лиза долго не могла понять, где находится, и отказывалась выходить, капризно бормоча:
– Я с вами никуда не пойду… Я хочу домой.
– Я вас туда и веду, – сказал Глеб.
Наконец, девушка слегка пришла в себя и выбралась-таки из машины. На улице темнело. Слава богу, двор был пуст. Глеб обхватил Лизу за талию и повел ее к подъезду. По дороге она окончательно проснулась и уже у самых дверей подъезда неожиданно потребовала:
– Поцелуйте
– С какой стати? – сказал Корсак.
– Я этого хочу! И вы тоже хотите. С самого первого дня нашего знакомства!
Глеб усмехнулся:
– Уж больно вы самоуверенны. А что, если вы ошибаетесь?
– А вы поцелуйте, и я пойму. – Тут Лиза икнула и мучительно произнесла: – Черт, никогда не думала, что буду уговаривать мужчину меня поцеловать. А ведь мне еще нет и семидесяти. Так вы будете меня целовать или нет?
– Нет, – сказал Глеб.
– Ну и черт с вами! Вы просто жалкий бор-зо-пи-сец!
– Если не перестанете ругаться, я сдам вас в милицию, – пригрозил Корсак.
Лиза махнула рукой:
– Куда угодно, лишь бы подальше от вас. Не такой уж вы неотразимый. Даже наоборот. Вы знаете, что вы довольно уродливый мужчина?
– Догадываюсь.
– И глаза у вас вовсе не красивые. Они слишком глубоко посажены, ясно вам? И губы… губы у вас не такие уж и мягкие.
– Согласен. Это просто игра освещения.
Они вошли наконец в подъезд.
– И нос… – продолжила было Лиза, но тут Глеб ее прервал:
– А вот нос попрошу не трогать. Я слишком трепетно к нему отношусь.
– Вот как? – Лиза сжала руку в кулак. – Тогда я дам вам по носу кулаком!
Она подняла руку, но, пошатнувшись, упала Корсаку в объятия, обвила его шею руками и поцеловала в губы. Поцелуй получился долгим и страстным. Щеки Лизы слегка порозовели.
– Ну вот, а вы боялись, – сказала она со смущенной улыбкой. – Между прочим, я не буду возражать, если вы отведете меня домой и уложите в постель. Боюсь, самой мне не добраться. Я слишком пьяна.
– Придется постараться, – сказал Глеб, нажимая на кнопку вызова лифта. – Вы уже признали, что пьяны, а это первый шаг к отрезвлению.
Лиза капризно наморщила нос и сказала:
– Вы самый скользкий тип из всех, кого я знаю.
– Ваша правда, – согласился Корсак.
– Но самое ужасное, что мне это нравится, – удрученно добавила Лиза.
Подошел лифт, и Лиза, пошатнувшись, вошла, вернее, ввалилась в кабину.
– Ну, так как? – обернулась она. – Вы идете?
Секунду поколебавшись, Глеб вошел вслед за девушкой.
Съемная квартира, в которой жила Лиза, была не слишком-то уютной. Обои поистерлись, двери, когда-то дорогие, нынче нуждались в тщательном ремонте. Глеб попытался уложить Лизу на диван.
– Ой… – сказала она, мучительно выкатив на него глаза. – Кажется, меня сейчас…
– Не вздумайте. Потерпите несколько секунд. – Глеб подхватил девушку на руки и отнес ее в туалет.
– Только не подслушивайте. И отойдите подальше, – потребовала Лиза.
– Очень надо, –
Оставив девушку в туалете, он вернулся в комнату и закурил. Минут через пять Лиза вернулась.
– Порядок? – поинтересовался Корсак.
– Не ваше дело, – ответила Лиза.
Тут она покачнулась, и Корсаку вновь пришлось подхватить ее на руки.
– Уберите руки… я вам не какая-нибудь…
Не обращая внимания на лепет Лизы, Корсак отнес ее в спальню и уложил на кровать. Взял подушку и аккуратно подложил ей под голову. Затем осторожно снял с ног девушки сапожки и поставил их рядом с кроватью.
– Какой заботливый… – пробормотала Лиза сквозь сон. Не открывая глаз, потерлась щекой о подушку и потребовала: – Ты споешь мне колыбельную?
– Запросто, – ответил Корсак. И тихо напел:
Мне кажется, тогдаВы были с португальцем.Ну а потом с малайцем вы ушли.Дыхание Лизы стало ровным, она заснула. Глеб откинул с ее лица белокурые локоны и легонько пригладил их ладонью. Потом, сам того не ожидая, наклонился и коснулся губами ее горячего лба. Лиза улыбнулась и что-то тихо пробормотала во сне.
10
Оказавшись на улице, Глеб закурил, выпустил в холодный воздух белое облако дыма и посмотрел сквозь него на пасмурное темно-синее небо. Погода не думала налаживаться. Воздух был пропитан влагой. За последний час сильно похолодало. Глеб поднял ворот пальто и медленно двинулся к машине.
Чувствовал он себя довольно скверно. И не столько из-за ненастной погоды, сколько из-за царившей в душе сумятицы.
Тильбох пропал. Петя Давыдов исчез вместе с картиной. Амирханов – мутный человек, кусок восточных сладостей с ядовитой начинкой. Но Тильбоха у него нет – это точно. Картина Брейгеля – с кухарками, зажимающими носы, – которую Тильбох так старательно и детально скопировал на своем полотне, также исчезла. Коллекционер Дзикевич мертв. Витька Фаворский мертв. Ольга… С ней тоже что-то случилось. Она не из тех, кто стал бы прятаться. Тем более что опасаться ей абсолютно нечего. Ну усыпила. (Глеб машинально потер пальцами место на шее, куда угодила игла.) Ну, обшарила квартиру. И что? Разве это преступление? Не привлечешь же ее к ответственности за кражу дубовой столешницы!
За что хвататься? Где та нить, за которую нужно потянуть, чтобы размотать клубок событий? Было бы неплохо разыскать третью картину – с дьяволом, епископом Феофилом и часами без стрелок. Только где ж ее найдешь? Да тут еще эта девочка – Лиза Фаворская. Славная, белокурая головка, набитая романтическим вздором.
Глеб чувствовал, что сегодня вечером между ними что-то произошло. Их сблизило нечто неуловимое, теперь прежние отношения невозможны. Чего греха таить, Лиза ему нравилась. И даже очень нравилась. Но это еще не повод портить девчонке жизнь. Совсем нет.