Посмертник. Путеводная звезда
Шрифт:
– А что такое ВШВМ?
– Высшая школа военных магов... всё, товарищ Порошин, закончила я. Сейчас самое ответственное начнётся.
Порошин хотел было спросить, отчего такая хорошенькая девушка выбрала такую странную работу - с покойниками, но снова не решился. 'Да что ж я, сам ровно красна девица, - разозлился он на себя.
– Мнусь да молчу. Какая мне, в конце концов, разница, почему она в посмертники пошла! Нам главное - погост успокоить, а завтра опять в наступление идти... Пусть трудится среди мёртвых, раз ей так хочется, а моё, полкового мага, место - среди живых!'
Начерченные фигуры, как объяснила Степанцова, должны были на время отключить немецкую
– Только нужно действовать быстро, - сказала она.
– Берётесь с северной стороны погоста, я - с южной, и простыми 'скрепками' соединяете края - да вы сами всё увидите... Главное, меня слушайтесь!
Порошин пообещал слушаться.
Ночь перевалила за середину. Луны не было, но это даже хорошо - лишнее освещение ни к чему. Меньше риска, что какой-нибудь отставший от своих немец подстрелит. А для работы, сказала посмертница, сверкнув во тьме быстрой улыбкой, и звёздного света достаточно.
Поначалу всё шло так, как она и говорила. Порошин своими силами поддерживал нарисованные Степанцовой фигуры - их оказалось семь, и магию они тянули из него как зимний ветер из тела тепло. Маг переловил все мало-мальски отличимые от фона потоки, чтобы фигуры не отключились бы раньше времени. Линии их - сложные, переплетённые, закреплённые особым алхимическим составом - еле заметно мерцали в траве. Мария тщательно, словно разминируя участок, отключала немецкий магический рисунок - связку за связкой, линию за линией. Пространство вокруг неё словно сдвигалось, расходилось пластами, откуда-то налетал призрачный, жуткий, неощутимый кожей ветер - ледяной, вытягивающий всю без остатка магию, а вместе с ней - саму жизнь... Если б Порошин мог, он бы поёжился, застегнул бы гимнастёрку на все пуговицы. Но ему нужно было держать фигуры. Однако их замещающей силы не очень-то хватало - бродячие огоньки, было притихшие, вновь оживились, и даже размножились. Хорошо хоть, света они почти не давали - так, призрачное сияние... Порошин загляделся на один такой огонёк и едва не пропустил окрик посмертницы:
– Вы что, спите?! Ставьте скрепки быстрее!
Оказывается, она в этот момент полностью отключила вражескую магию, и вся нагрузка легла на её собственные фигуры. Они вспыхнули - но лишь на миг, и вновь пригасли под непосильной нагрузкой. Бродячие огоньки внезапно обрели почти материальный вид, а самый большой, та самая то ли душа, то ли уже нет, и вовсе начал принимать очертания человеческой фигуры. На месте погоста пространство словно бы выцвело, вспухло, ткань материального мира истончилась настолько, что из-под неё проглянул мир тонкий. Серая Дорога... Маг как-то раз уже видел её, сам на ней стоял - и вовсе не горел желанием постоять вновь. Порошин почувствовал, как его пробирает дрожь - много хуже, чем под обстрелом, когда сидишь в щели и ждёшь, куда прилетит снаряд. Жутью повеяло, могилой, невозвратной тоской - тем, чего он сам с некоторых пор боялся. Маг судорожно вздохнул. Так, не отвлекаться, нельзя отвлекаться! Это - бой, такой же, как и обычный, когда есть приказ занять немецкие позиции или наоборот, свои оборонять. А раз бой - то надо выполнять поставленную задачу во что бы то ни
Порошин пригляделся и отыскал трепещущие, словно от ветра, края разрыва, проходящие по тем линиям, где стояла вражеская фигура - и, продолжая поддерживать работающие фигуры, ухватился за эти края.
Тяжело. Словно на высоте балансируешь с нагрузкой. Цирк, да и только...
'Скрепка' - даже не заклинание, а полузаклинание, простая магическая перемычка между объектами. Однако не так-то просто оказалось стянуть края материального пространства - они выскальзывали, расползались, разрывались в лохмотья. Порошин кое-как поставил одну 'скрепку' - но через минуту она с громким хлопком лопнула, потеряв одну из точек приложения.
С противоположной стороны до Порошина донёсся невнятный голос, и он не сразу сообразил, что это капитан Степанцова ругается сквозь стиснутые зубы - складно ругается, любой мужчина позавидует. Видно, ей приходилось куда солонее, чем ему... Погост оживал на глазах, маг чувствовал, как сдвигаются с мест вековые кости, как недавние мертвецы шевелятся, пробуя на прочность наваленную на них тяжким грузом землю.
– Этот гад на той стороне растяжку поставил, - сказала Мария словно бы ему в ухо, так, что Порошин вздрогнул. Магическая речь, значит, последние крохи силы тратит на неё...
– И что?
– Я проглядела, моя вина... Надо лезть на ту сторону и убирать её, иначе не удержим. Минут через десять уже ничего поделать будет нельзя. Вы... вам придётся одному тут остаться. Придётся справляться.
Маг молчал. Ледяное дыхание тонкой изнанки мира, принадлежавшей мёртвым, касалось его лица - и казалось, что внутри от этого всё смерзается в один комок. Страшно... Но если надо - значит надо, что ж поделаешь... Он резко выдохнул. На немецкие миномёты идти тоже страшно - а если приказ есть, куда ты денешься? Да и перед девушкой неловко - она, если и боится, страха своего не показывает. Огоньки над погостом плясали какой-то вовсе безумный танец - вся маскировка к чёрту, подумал Порошин, приходи и стреляй. Вопрос в том, захочется ли - упыри могут порой весьма быстро передвигаться, так, что даже и снайпер не застрахован... А уж маг, прикованный к своим фигурам, вообще лёгкая добыча.
– Что я должен делать?
– спросил он.
– Просто фигуры поддерживать?
– Не совсем...
– кажется, она искала, за что ещё можно зацепиться.
– Будете меня ещё держать, и проход - его же открыть придётся ненадолго. В общем, достанется вам работа... Я постараюсь там закончить как можно быстрее. Вот, держите, я тут насобирала что могла - пригодится.
Под руку толкнулся огненный поток магии - где она только её нашла, в этом-то тихом месте? Одно слово - учёная, не ему чета... Порошин с благодарностью принял его, сразу распределил по фигурам, и почувствовал с облегчением, как когти призрачного холода чуть-чуть разжались, и даже страх слегка отпустил.
– Полегчало?
– насмешливо спросила посмертница. Во тьме маг сейчас не мог различить даже её фигуру, застывшую на противоположном краю прогалины, но голос слышал по-прежнему неестественно чётко.
– Держитесь, Порошин, сейчас будет намного хуже. Это я к Серой Дороге привычная, а вам несладко придётся. Но вы уж постарайтесь, продержитесь...
Она на секунду умолкла, а потом прибавила совсем другим тоном, сухим и деловитым:
– Я сейчас вскрою этот нарыв, а вы будете сдерживать края. Сшивать не надо - я потом сама. Просто держите, самым простым жестом, как будто два потока поймали. Понятно? Главное тут - правильно распределять нагрузку. И меня слушаться, конечно. Поняли?