Постоялый двор Синичкино

Витко Ивета

Радмир сидел на диване и что-то печатал в телефоне.

— Как дела с котлом для бани? — Гера присела возле него.

— Ничего хорошего. Котёл застрял на таможне. Ты как? Выглядишь прекрасно. Удалось поспать?

Гета хотела ответить, что поспала и чувствует себя замечательно, но не успела: помешал Павловский.

— Навья! Я видел её! — истерично закричал Юра, вбегая в лобби.

— Где? — раздражённо спросил Радмир не довольный появлением Павловского.

— В лабиринте! — выпучив глаза и тяжело дыша, ответил Юра. — Я пошёл прогуляться,

чтобы время до велопрогулки с Герой скоротать, а это страшилице прямо на встречу мне из середины лабиринта движется, ручищи тянет. Я развернулся и бросился бежать!

— А навья за тобой понеслась? — хмыкнул Радмир.

— Не знаю! Я не оборачивался, — Павловский хлопнул себя по карманам чёрных джогерсов. — Блин, телефона нет! Наверное в лабиринте обронил. Ребята, давайте вместе сходим в лабиринт за телефоном.

— Пойдём найдём твой телефон, а заодно навью поищем, — Радмир встал и тяжело вздохнул. — Такой хороший был день!

— Я думала, что сегодня без навьий обойдёмся, — поддержала Радмира Гера.

Следующие полчаса они провели в лабиринте в поисках навьи, но ничего не нашли, кроме обронённого Юрой телефона во время побега от слуги богини смерти Паляндры.

Разочарованные, они вернулись в офис и в дверях столкнулись с Самуилом Флором. Флор держал в руках термос.

— Приходил кофе себе взять, — пояснил он, указав на термос.

— А мы гуляли в лабиринте, — быстро произнёс Радмир, чтобы предупредить возможный вопрос Самуила Яковлевича, о том, где молодёжь пропадала.

— Я думал на велосипедах катались, — пожал плечами Флор, явно удивлённый поспешливости Радмира, и пошёл к своему домику.

— Как-то мне уже не хочется кататься на велосипедах, — усмехнулась Гера.

— Мне, честно говоря, тоже! — проворчал Юра и обратился к Радмиру. — Ты можешь мне пару листов распечатать. Прислали новый контракт. Хочу детально изучить.

— Не вопрос, — согласился Радмир. — Можем прямо сейчас твои бумаги распечатать.

Мужчины пошли к стойке администратора, а Гера поднялась к себе в комнату. Войдя, она мгновенно поняла, что в её отсутствие комнату кто-то посетил. Этот кто-то явно что-то искал: шкаф был открыт, вещи из него валялись на полу, двёрца прикроватной тумбочки тоже открыта…

— Коробка! — прошептала Гера и кинулась к тумбе со встроенным камином.

Она открыла двёрку слева от камина и похолодело от ужаса: жестяной коробки из-под желейного печенья там не было.

Сдерживая слёзы, Гертруда выбежала из комнаты и бросилась к лестнице, ведущей на первый этаж.

— Коробка пропала! — закричала Гера, сбегая вниз по ступеням. — Пока мы бегали по лабиринту, кто-то украл жестяную коробку из моей комнаты.

— Здесь нет никого постороннего! — воскликнул Юрий. — Это сделал кто-то свой.

— Сделал что? — из коридора, ведущего в тренажёрный зал выплыла Виолетта.

— Пропала коробка с бабушкиными записями. Ты заходила ко мне в комнату?

— Как я зайду? У меня ключа нет. Да и зачем мне к тебе заходить? — удивилась Виолетта.

— Радмир, у

кого есть ключ от моей комнаты? — волновалась Гера.

— У горничных, но они в двенадцать дня уехали в Дымково.

Виолетта, успевшая пройти мимо стойки администратора, обернулась и уточнила:

— Ты уверен, что горничные уехали? Мне казалось, кто-то из девчонок ещё здесь.

— Девочки уехали. Их машины нет на парковке, — уверенно ответил Радмир.

— Я видел, как Катя и Таня уезжали, — подтвердил Юра.

— Странно, — пробормотала Виолетта и уточнила. — Гера, ты уверена, что коробки нет в комнате?

— Абсолютно уверена! — застонала Гертруда. — Хотите — пойдём посмотрим.

Все вместе они поднялись к Гере и, осмотрев комнату, убедились, что жестяной коробки там не было.

— Жалко пропавших записей! — Юра с сочувствием посмотрел на Гертруду. — Это же целое сокровище было! Там изучать и изучать! Ты, Гера, сделала фотографии?

— Нет, даже не пришло в голову сфотографировать бумаги, — Гертруда выглядела так, словно мир рухнул.

— Очень непрофессионально с твоей стороны! — Павловский с осуждением смотрел Геру, а она, не выдержав этого взгляда, расплакалась.

— Не расстраивайся, мы найдём записи твоей бабушки, — попытался утешить Гертруду Радмир. — Я позвоню участковому.

— Оставьте меня. Я хочу побыть одна, — всхлипывая, попросила Гера.

— Да, конечно, — мужчины и Виолетта с неохотой, но покинули комнату.

Закрыв дверь за Радмиром, Юрой и Виолеттой, Гера села на кровать и стала рассуждать о том, кто мог взять жестяную коробку: Юра и Радмир были с ней, значит они вне подозрения. Весь обслуживающий персонал во время кражи отсутствовал, следовательно остаются двое: Виолетта и Самуил Яковлевич Флор.

Гертруда начала анализировать подозреваемых.

Виолетта сказала, что была в тренажёрном зале. Теоретически, имея ключ, подняться на второй этаж, войти в комнату номер пять и взять жестяную коробку не заняло бы больше пяти-десяти минут. Самуил Яковлевич Флор, по идее, должен был читать в своём домике, но он пришёл в офис за кофе, следовательно тоже мог проникнуть в пустую комнату и взять бумаги. Однако оба не имели ключа от пятой комнаты, и главное: ни у одного не было мотива. Зачем Виолетте или Самуилу Яковлевичу Флору красть жестяную коробку с записями бабки Марьяны? Ответа на этот вопрос у Гертруды не было.

Глава 17

Участковый приехал через полчаса.

— Ну, как ты тут? Ревёшь? — строго спросил он, без стука войдя в комнату Гертруды.

— Дядя Игнат, бабушкины записи пропали, — появление участкового вызвало новый поток только-только высохших слёз.

— Отставить сырость! — приказал Игнат Осипович. — С чувством, толком и расстановкой расскажи мне, что случилось.

Следующие десять минут Гера подробно рассказывала, как накануне нашла в доме бабки Марьяны жестяную коробку с бумагами и фотографиями, а час назад обнаружила, что эта коробка исчезла из закрытой комнаты.