Построить лестницу к звездам
Шрифт:
— Да. При всей ее способности находить проблемы на свою голову, она была умной. Я не верю, что ее поймали. Может быть, она сейчас так же, как и мы, где-нибудь в безопасности.
— Мы еще не в безопасности, Санса.
— До тех пор, пока я нахожусь где-то, где меня не могут достать королевские гвардейцы и где Джоффри не может наказать меня, я в безопасности. — Она встретила его взгляд и слабо улыбнулась. — Я бы хотела эту одежду, если ты позволишь.
Он отвернулся, когда она сняла свой испорченный наряд и надела его одежду. Она выглядела необычно в его бриджах и тунике, но все это никак не преуменьшило
Когда Санса расположилась на кровати, натянув грубое одеяло до подбородка, Джон быстро умылся в тазу. Он уже хотел лечь на пол, когда Санса окликнула его и похлопала по кровати, чтобы он присоединился к ней. Он воспротивился, и тогда уловил проблеск той Сансы, которую знал. Она закатила глаза и издала звук, означающий, что он дурак, заявив, что он нуждается в отдыхе больше нее и что она не позволит ему спать на полу. Джон помедлил лишь секунду и уступил; он не спал в настоящей постели после отъезда из Риверрана, и даже тонкий соломенный матрас лучше жесткого пола.
Тепло ее тела под одеялом удивило его. После нескольких месяцев на Стене он думал, что не испытает его вновь, но тепло Сансы отличается от всего, что он чувствовал раньше. Джон не смог бы даже объяснить этого, но когда она подвинулась, чтобы устроиться поудобнее, он понял, что это первый раз, когда он делил постель с девушкой, ведь Арья залезала поспать к нему в кровать еще в возрасте Рикона. Ни разу еще с ним не была так рядом женщина, и Джон не мог поверить, что Санса больше не ребенок. Ему сейчас семнадцать, а Сансе — просто не верится! — четырнадцать. Детство прошло.
— Спасибо, — прошептала в темноте она, повернувшись на бок к нему лицом.
— Тебе не нужно благодарить меня, Санса.
— Нет, нужно. Ты пришел, когда никто другой этого не сделал. — Ее голос дрожал, когда она повторила: — Никто другой не сделал.
Он снова захотел знать ее получше, чтобы утешить или, по крайней мере, рассказать красноречивую ложь о том, почему за ней не пришел Робб. Но из всего того, что он действительно знал о Сансе, было то, что она никогда не была дурочкой. Если он солжет, она узнает, и поэтому вместо этого он выпалил:
— Я всегда приду.
Санса положила руку поверх его, и он повернул свою ладонью вверх, поймав и крепко сжав ее пальцы.
Когда он проснулся на рассвете, их руки все еще были переплетены.
____________________
Знамена Талли и Старков бешено развевались на ветру над Риверраном. Когда они увидели скачущую форель и бегущего лютоволка, Санса крепко обхватила его за талию, и он услышал, как ее дыхание участилось. Риверран не был для него безопасным убежищем; если было на земле такое место, где не обрадуются бастарду Неда Старка, то это дом леди-жены его отца. Но Санса наполовину Талли, и единственный родитель, который у нее остался, внутри стен этого замка. Джон не знал, что значит иметь мать, но то глубокое горе, которое он испытал после смерти отца, заставило его пожелать, чтобы она у него была. Его отец мертв, а дядя Бенджен пропал, но у Сансы еще остались те, кто о ней позаботится, и он хотел доставить ее к ним.
Люди Робба
Джон помог ей спуститься с седла; ее ноги едва не подкосились после столь долгой езды. Санса неистово сжала его плечи, и только сейчас он видит по ее лицу, как сильно она нервничает. Они не говорили слишком много после спасения из Королевской Гавани, но Джон знал, что там произошло то, что сильно изменило ее. Он был свидетелем, как она вздрагивала от незнакомых людей, ее заживающим синякам и порезам на ткани; но то, как она кричит и стонет во сне, беспокоило Джона больше всего. Желание отомстить за отца сменилось необходимостью наказать Ланнистеров за то, что они сделали с Сансой.
— Пожалуйста, не оставляй меня, — прошептала она, плотнее прижимаясь к его дублету. — Поклянись.
— Клянусь.
Это был первый раз, когда Санса чего-то потребовала у него, и Джону даже не пришло в голову отказаться.
Крик, который раздался из уст леди Старк, когда она увидела Сансу, соединял в себе в равной мере горе и восторженное исступление. Первый раз Джон видел ее бегущей, когда она бросилась к старшей дочери, точно Неведомый был позади нее. На лице Робба отражались стыд и шок, и он приблизился к ним медленнее. Санса приняла объятия брата с меньшим энтузиазмом, чем леди Старк, и Джон это подметил.
Он всегда подмечал.
Леди Старк не благодарит его за то, что он сделал, но Джон и не ожидал этого. Робб делает это слишком несдержанно, его вина толкает его к переусердствованию с проявлениями благодарности. Джону сделалось неудобно, и не в последнюю очередь от того, что он не мог найти способа перестать чувствовать тот гнев и отвращение по отношению к Роббу за то, что тот отказался поехать с ним.
Санса продолжала смотреть на него через плечо, ее голубые глаза остановились на нем. Джон до сих пор не знал, как лучше взаимодействовать с ней, но одно он знал точно: та девочка, что уехала вместе с отцом на юг по Королевскому тракту, исчезла, как исчез и тот мальчик, что ушел на север с дядей Бендженом.
___________________
Когда он завтракал, Санса присоединилась к нему, скользнув в кресло напротив. Робб и леди Старк вместе с Талли и некоторыми знаменосцами заперлись наверху в одной из комнат, обсуждая следующий шаг. Джон нимало не был заинтересован в том, чтобы присоединиться к ним: несмотря на то, что он спас Сансу от Ланнистеров, некоторые смотрели на него так недоверчиво, как никогда. Неважно, что Санса теперь с ними благодаря ему; все они видят в нем человека, ослушавшегося своего короля.
Сначала они молчат. Джон продолжает есть, у него все еще большой аппетит после месяца впроголодь, и Санса аккуратно намазала варенье на кусок хлеба. Прямо как в Винтерфелле, когда она, казалось, не признавала, что он вообще есть, и воспоминание об этом укололо его. Санса никогда не была жестока к нему, это не в ее характере. Но с того момента, когда Санса поняла, что значит «бастард», ее лояльность леди Старк не позволяла им быть близкими друг другу. Джон понимал это, но от этого было не менее больно.