Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!
Шрифт:
– Ну что, Василий, сказывай о том, что государь наш приказал тебе поведать мне.
– Как скажете, ваше высочество, – улыбнулся он.
В следующие полчаса я узнал, что моя «слава» среди людей, ищущих дополнительного покровителя, облетела не только южные просторы Руси, но и залетела в западные районы, минуя Черноземье. С одной стороны, сие, конечно же, хорошо: люди поневоле принимают меня всерьез. А с другой – мне теперь предстоит ожидать неприятностей со стороны тех людей, которые не желают изменения порядка сложившихся при нынешнем государе вещей. Тот же Алексашка
Так вот, как сказал мне Татищев, государь «простил» Августу альтранштедтскую измену и сразу же после Полтавы приказал русскому отряду прогнать вон из Польши шведские полки, ополовиненные политикой Карла. Изможденные и лишенные нормального снабжения, шведы сразу же покинули пределы польских территорий, как только весть о русском отряде, увеличившемся в два раза по сравнению с прошлым годом, дошла до них. Ну а польские магнаты сразу же поспешили провозгласить Станислава Лещинского низложенным и восстановили Августа на престоле.
– Истинную же цену польско-саксонскому союзнику наш государь знал очень хорошо, – сказал Василий, оглядываясь по сторонам, словно высматривая следящих за нами шпионов. – Царь-батюшка при встрече с Августом спросил у него, где подаренная ему сабля, та самая, рукоять которой осыпана драгоценными камнями и которую он некогда подарил Августу, вступая в союз с ним. Август ответил, что забыл ее в Дрездене. «Ну так вот, я тебе дарю новую саблю!» – сказал наш государь, отдавая ему ту же самую саблю, которую наши войска нашли на поле Полтавской битвы в личных вещах бежавшего Карла. Оказалось, что два года назад, заключая свой предательский договор с Карлом, Август подарил шведскому королю подарок нашего государя…
– Вот ведь песий выкормыш! – выругался я, не сдержавшись. – Как отреагировал на ложь «союзничка» его величество?
– Как говорил нам государь, предательское поведение Августа он раскусил еще в прошлом году, когда из-за него наша армия в Польше испытывала огромные трудности, находясь в отчаянном положении. И это не могло не быть оценено по достоинству его величеством. Однако из-за того, что сам Август нужен нам, государь решил сделать вид, что быль молодцу не в укор. Поэтому встреча трепетавшего Августа с царем оказалась любезной со стороны нашего царя-батюшки, и разговоры тоже велись самые учтивые.
Однако эта неприятная сцена не помешала Августу подослать к царю своего министра Флемминга, который пытался выпросить у Петра кое-что в пользу Польши из последних русских завоеваний в Прибалтике. Но из этого ровно ничего не вышло. Не для того наши солдаты выдержали такую долгую и тяжкую борьбу, чтобы, вытеснив шведов, допустить саксонских немцев или поляков к только что приобретенному морскому берегу. Как сказал сам государь, «все мои союзники меня покинули в затруднении и предоставили меня моим собственным силам. Так вот теперь я хочу также оставить за собой и выгоды, и хочу завоевать Лифляндию, чтобы соединить ее с Россией, а не затем, чтобы уступить ее вашему королю или польской республике».
– Получается, что
– Да, все остается у нас, и никому завоеванных территорий наш царь не отдаст, – без улыбки ответил Василий.
– Ну а дальше что же? Как насчет наступательного договора? Ведь не мог этот… не согласиться на новый договор? – спрашиваю его, уже зная ответ.
– Ха, польский король уже через три дня по прибытии государя нашего Петра Алексеевича согласился подписать новый наступательный и оборонительный договор Польши и Саксонии с Россией против Швеции.
Кроме того, выяснилось, что помимо Августа к моему отцу со всех сторон съезжались разные поздравители. Седьмого октября в Торунь прибыл чрезвычайный посланник от датского короля барон фон Ранцов с поздравлениями и желанием вступить в новый наступательный и оборонительный союз против Швеции. На следующий же день между фон Ранцовым и министрами, бывшими в свите царя, были улажены статьи договора против шведов, почти сразу же ратифицированные в Копенгагене.
Также навстречу государю, отплывшему по реке Висле из Торуни, поспешил самолично король прусский, который явился на царское судно недалеко от Мариенвердера. Там им удалось заключить оборонительный союз между Россией и Пруссией против Швеции. На наступательный союз Фридрих Вильгельм не решился.
– Спасибо тебе, Василий, действительно интересную и важную весть мне привез. Так что, ежели у тебя нет дел больше, то прошу быть моим гостем, – с улыбкой сказал я царскому посланнику.
– Увы, ваше высочество, но я и так задержался в этом чудесном граде, а ведь еще надо дела свои и государевы сделать, да к середине декабря обернуться, – поблагодарил меня Татищев. – И еще: государь наш батюшка повелел мне передать, чтобы вы прибыли вместе с полком Русских витязей к войскам, перед тем как будут проведены по улицам Москвы пленные шведы. Царь собирается включить витязей в общую колонну, отметить наравне с гвардейскими полками!
– Что ж, спасибо еще раз, приказ батюшки – закон…
Василий, попрощавшись еще раз, сразу же отправился к стойлу, где стоял привязанный жеребец, возле которого мельтешил юный конюх, сноровисто проверяющий подпругу и седло. Постояв пару секунд, я развернулся и пошел к заждавшимся друзьям, мысленно прикидывая, чем заняться в первую очередь. Почему-то у меня сложилось впечатление, что проблем в губернии стало больше, чем до моего отъезда. Да и чего говорить, своя рубашка всегда ближе к телу, нежели служебная.
Тарелки давно уже опустели, и сейчас четверо друзей слушали рассказ Алехандро, дошедшего до того момента, как мы начали отплывать из Валенсии.
– Неплохо вы там повеселились, ваше высочество! – присвистнул Артур, с интересом поглядывая на графа.
– Не сказать чтобы очень мы там веселились, но разговор сейчас будет не о том. Лучше расскажите мне о своих делах, а после я и доклады ваши за месяцы работ прочитаю, всяко лучше, чем в праздности время проводить, – как бы между прочим говорю собравшимся.