Посылка для капитана
Шрифт:
Женька лишь знал, что отношения отца с дедом резко ухудшились ни с того, ни с сего около десяти лет назад, после чего дед удалился в рыбацкий поселок, прекратив всякие сношения с сыном. А внуку был рад всегда, хоть тот и появлялся у него не часто.
Любовь Апполинарьевна – так звали Женькину бабушку, была, действительно, очень красивой женщиной, даже порядком выцветшая старая черно-белая фотокарточка, накленная на паспарту с выдавленной по краю золотой надписью "Привет из Крыма", не могла умалить
Сколько ей было на снимке – двадцать пять, тридцать? Женька пытался выяснить, но никаких примет, по которым, хотя бы ориентировочно, можно было установить год изготовления снимка, ему установить не удалось.
И это была единственная фотография бабушки в альбоме. Отец как-то сболтнул, что их было больше, но все куда-то исчезли, осталась лишь эта. Наверное, дедова самая любимая, решил тогда совсем юный Женька.
– Это здесь.
Указав место, дед присел на камень у самой воды.
Высокой пенистой волной заливало сапоги, мочило брюки выше колен.
– Здесь и погибла твоя бабушка.
Берег в этом месте был дикий, каменистый, вряд ли кто здесь купался, да и волной так лупило по скалам, что вряд ли какой смельчак отважился бы заходить в море в этом месте.
Дед наклонился, набрал в ладони воду из бурлящей, словно кипяток, волны, приложил к лицу.
– И в тот же день, когда она погибла, здесь затонуло одно судно, и я хочу, чтобы ты его нашел.
Глава 8
Утро следующего дня выдалось на удивление теплым и солнечным, словно не было затяжных, изматывающих душу дождей, словно и не полярный сентябрь был за окном, а ласковый, нежный август средней полосы.
Анастасия встала, пока Валя еще спала. Тихо оделась, тихо вышла, прихватив с вешалки в прихожей пустую хозяйственную сумку.
– Ну, как там наша страдалица?
Доктор Розенфельд всегда появлялся не столько незаметно, сколько неслышно. На этот раз он возник перед Анастасией после традиционной утренней прогулки.
– Мазь мою применяли?
Старик любил гулять по городу исключительно в ранние, рассветные часы, а где-то с полудня его начинало на улице всё раздражать.
Эхо войны, любил повторять он, с рассветом всегда бои начинались, о многом передумаешь в такие часы, многое переосмыслишь.
– Спасибо вам огромное, Леонид Шмулевич. Мазь очень помогла. Мы вчера даже гуляли весь день с Валей, я ей город наш показывала.
– Ну-ну.
Старый еврей усмехнулся уголками дряблых губ, и зазвенел дверными ключами.
Хочешь не хочешь, а кроме того самого скандального супермаркета, в столь ранний час больше ни одного магазина поблизости не работало, и Анастасии пришлось
Кассирша была уже другая.
Охранник тоже был другой – длинный белобрысый парень в сидящей на нем абсолютным мешком камуфляжной форме, и с нелепой, абсолютно ненужной резиновой дубинкой за поясом, которая делала его совсем глуповатым.
«Наш то, Роман Кречет, повальяжней будет, посолидней, не то, что этот» – невольно подумала Анастасия.
Покупателей в магазине не было. Кассирша дремала, зябко кутаясь в толстую мохеровую кофту, молодой охранник переминался с ноги на ногу, то ли в туалет хотел, то ли на улицу покурить, но появление Анастасии заставило его встряхнуться.
Похоже, после случая с коньяком директор магазина провел серьезную профилактическую беседу с обслуживающим персоналом.
Анастасия взяла корзинку и пошла вдоль стеллажей.
Молоко, масло, сыр…
Хлеб был вчерашний, и только черный.
Колбасная нарезка была дороговата, ну да ладно, один раз живем, тем более, гостья в доме.
Всё не выходила из головы история, рассказанная вчера Валентиной.
Не похоже, чтобы она всё сочинила, да и зачем ей это, в конце концов?
И парень этот самый Женька тоже не мог соврать, уж больно серьезно там было накручено, к тому же, так загадочно пропал в последний момент.
Конечно, если он посвятил Валю в какие-то важные, может быть, даже государственные секреты, а многие знали, что молодые люди встречаются, то после таинственного исчезновения Женьки вполне могут прийти и к Валентине в расчете на то, что она теперь тоже знает что-то очень важное, и вытянуть из неё это важное не будет сложной задачей.
А что значит вытянуть?
Неужели девчонка будет молчать, как партизан на допросе?
Нет, конечно же, зачем ей это надо, ради чего?
Но они её всё равно убьют, чтобы не оставлять свидетеля.
Бр-р-р-р-р!
Анастасию от страха даже передернуло.
Нет, если дело, действительно, обстоит так серьезно, как вчера весь вечер рассказывала Валентина, прикуривая одну сигарету за другой дрожащими от волнения пальцами, то девчонке несдобровать, и надо что-то делать.
А что? Пойти в милицию и всё рассказать, попросить защиты?
Но вряд ли там поверят россказням молодой девахи, тем более, приезжей.
Поезжайте-ка, скажут, к себе домой, там и заявите, а у нас и без вас забот хватает.
Могут так сказать?
Да запросто!
Анастасия поставила в корзину пакет гречневой крупы, картонку с десятком яиц, и направилась к кассе.
Хорошо бы еще тортик небольшой к чаю, но, денег, наверное, не хватит.
Расплатившись, и переложив покупки в холщовую хозяйственную сумку, Анастасия направилась к выходу.