Потерявшиеся в России
Шрифт:
– Конечно, деградирует, - согласился Алексей Нико-лаевич.
– Только, позволь заметить, что деградировать оно начало ровно двенадцать тысяч лет назад, когда были изо-бретены копье и лук со стрелами. Эти, еще примитивные, орудия убийства закрепили тенденцию убывания милосер-дия.
– Ну, это голая философия, - запротестовал Виталий Юрьевич
– Почему философия, да еще и голая?
– Потому что и сегодня, несмотря на негатив, еще дос-таточно милосердных людей, которые склонны сострадать и помогать слабым. Более того, в библейских заповедях именно
– А я и не говорю о том, что милосердия нет. Мы же говорим о деградации... Это только кажется, что мы стре-мительно развиваемся. А если смотреть на историю чело-вечества как на историю войн, со временем все более жес-токих, - налицо деградация. Раньше от всех негативных тенденций, происходящих в мире, нас прикрывал 'желез-ный занавес'. Занавес подняли, и на нас обрушилось все негативное, что было в капиталистическом мире. Мы сей-час похожи на человека, который спал, проснулся через двести лет и не может понять, что происходит. В связи с этим, наше поколение, может быть, лучше видит ту опас-ность, которая грозит миру. Технический прогресс одно-временно с духовным регрессом превращает нас в цивили-зацию психороботов, которые, в конце концов, уничтожат друг друга.
– Ну, мы с тобой уже говорили об этом, - напомнил Виталий Юрьевич.
– Да, говорили, - согласился Алексей Николаевич.
– А ты знаешь, существует любопытная теория эволюции, по которой выходит, что со времен кроманьонца вместе с по-лукилограммами мозга мы потеряли сердоболие, сострада-ние, милосердие... Я тебе дам почитать одну интересную книжицу. Ты же интересуешься всякого рода параявле-ниями?
– То есть, выходит, что 'усыхание' человеческого мозга свидетельствует об этической деградации 'homo sapiens'?
– пропустил последние слова друга мимо ушей Виталий Юрьевич.
– И с чем же чем это связано?
– С мутациями. Представь себе, что в сообществе па-леоантропов, отличавшихся массовыми телепатическими способностями, рождались отдельные особи с атрофиро-ванной системой телепатии. Они не могли свободно обме-ниваться мыслями с сородичами, как все другие. Мутан-там, лишенным телепатических способностей, приходи-лось развивать особое свойство гортани для извлечения членораздельных звуков и особый аппарат мышления, ко-торый мы называем логическим.
– Выходит, что развитие человеческой речи, - не дос-тижение наших предков, а своего рода уродство?
– Так ведь бессловесный обмен гораздо продуктивнее речи. Ты же сам выражал сожаление по поводу утери спо-собности к телепатии... В этом случае, невозможна ложь, все, волей-неволей, правдивы, исключено насилие, потому что эмоциональный отклик на состояние другого человека не допускает убийство равного себе, ведь тогда пришлось бы тот час убить самого себя. Говорящие мутанты с разви-тым логическим сознанием оказались лишены этих чело-веческих слабостей. Поэтому научились убивать.
– Значит, предки человека, не умевшие разговаривать, но свободно читавшие мысли друг друга, не воевали за территории и даже не охотились?
– Насчет охоты не знаю,
– Это же вступает в противоречие с теорией Дарвина.
– Совершенно верно. Дарвин рассматривал современ-ного человека, как результат эволюции, и считал его 'вен-цом творения'. Автор же новой теории пришел к выводу, что палеоантроп духовно гораздо развитее современного человека, и последнее время идет вовсе не эволюция, а де-градация человека.
– Но в теории этой есть что-то несерьезно-легкомысленное. Это похоже на то, как Задорнов выводит этимологию слов, и от этого веет дилетантством и полным пренебрежением к законам исторического развития языка, то есть языкознания.
– Да это все только гипотеза, одна из многих, - заклю-чил Алексей Николаевич.
– Такая же, впрочем, как и теория Дарвина, - сказал Виталий Юрьевич.
Дверь в зал открылась и вошла Ольга Алексеевна. Фартук ее был перепачкан мукой, лицо разрумянилось от жаркой духовки.
– Мужчины, вы собираетесь сегодня расходиться? Леш, только что звонила Вера. Она тебе задаст. Сказал на часок, а прошло три. Вас не разгони, вы и до утра просиди-те.
– Всё, всё, расходимся.
– Алексей Николаевич поднял руки, показывая, что сдается.
– Ухожу. А то Верка домой не пустит, - пошутил Алексей Николаевич. Он встал и по-шел к выходу. На столе осталась недопитая бутылка водки.
– Кстати, - уже у порога сказал Алексей Николаевич, обращаясь к Виталию Юрьевичу.
– Ни в одной стране ин-теллигенты не натворили так много бед, как в России. Они раскачали лодку в XIX веке.
– Зато лучшие представители интеллигенции сделали для России много, - не остался в долгу Виталий Юрьевич.
– Леш!
– Ольга Алексеевна укоризненно посмотрела на Алексея Николаевича.
– Всё, всё, - Алексей Николаев прижал руки к груди.
– Оль, надумаете, ждем. Тогда, если что, позвоните, - напом-нил Алексей Николаевич.
– Да я уж Вере сказала. Сегодня никуда не пойдем. Давайте в следующий раз.
На том и расстались.
Глава 9
Автобус был переполнен и те полчаса, которые они ехали на дачу, им приходилось стоять, тесно прижавшись друг к другу. Рюкзак и сумка на колесах лежали в ногах и мешали менять позу. Время от времени Виталий Юрьевич перемещал тяжесть тела с одной ноги на другую, менял руки, держась за ручку кресла, у которого они стояли, и считал минуты, которые медленно текли, наглядно под-тверждая теорию относительности. В летний сезон они с Ольгой Алексеевной старались уехать ближе к вечеру, ко-гда дачный народ уже возвращался в город, и автобусы в сторону дач шли полупустыми. Но сегодня им нужно было зайти к своим деревенским знакомым с утра, чтобы застать их трезвыми, пока похмелка не переросла в новый запой.