Потерявшиеся в России
Шрифт:
– И конечно уедете с ним в Тунис?
– майор никак не реагировал на раздражительный тон Даши.
– Если выйду замуж, то конечно уеду, - прямо отве-тила Даша.
– А что?
– Да ничего особенного. Просто все это может иметь для вас нежелательные последствия. Для дальнейшей карь-еры, например. Мало как обернется! Многие уезжают и возвращаются.
– Это вы мне угрожаете?
– тихо спросила Даша.
– Да что вы? Избави Бог! Я по-отечески предостере-гаю вас от необдуманного поступка. Тем более что посту-пок ваш непатриотичен. Покидать Родину, когда в ней происходят такие коренные перемены! Очень непатрио-тично. Такая женщина достойна
– Ну, знаете!
– Даша задохнулась от возмущения.
– Я не хочу больше с вами разговаривать. Если есть вопросы по существу, задавайте. А это черт знает, что такое!
– А у меня нет к вам вопросов. А поговорить с вами и пробудить в вас чувство уважения к Родине я обязан не только по долгу службы, но и как патриот своей страны.
– Я свободна?
– Даша встала.
– Конечно. Идите. Но подумайте еще раз над тем, что я сказал.
'Ничего не изменилось!' - подумала Даша. Но она ошибалась. Изменилось многое. И этот разговор с майором не имел для нее никаких последствий. А еще лет десять на-зад все могло иметь совершенно другой, может быть, даже трагический, поворот...
Дома у Даши с родителями состоялся разговор, кото-рый носил спокойный, даже какой-то деловой характер.
– Дочка! Ты его любишь?
– спросила мать.
– Да, люблю, мама!
– Даша уже не испытывала ника-кой неловкости от этого вопроса, может быть, потому, что решение ее стало твердым, и она решила все для себя.
– И что ты решила?
– Я выхожу за него замуж.
Воцарилось молчание, во время которого отец сосре-доточенно курил, а мать теребила край передника.
– Выходи, дочка!
– тихо сказала мать, и видно было, что ей тяжело даются эти слова.
– Он, по всему видать, хо-роший человек. А ты что молчишь?
– повернулась Галина Михайловна к мужу. Скажи что-нибудь.
– Препятствовать не стану. Выходи, коль любишь. Это главное... И уезжай, хуже не будет. А здесь, видно, счастья нет. Видишь, что твориться стало? Зверь и то нападает, ко-гда есть хочет, а чтоб человек человека за просто так уби-вал!.. Это уже Армагеддон какой-то...
– Ладно, отец! Раскаркался! И труднее были времена - выжили. Бог даст, и сейчас не пропадем. А ты уезжай, дочка. Бери своего араба и уезжай! Только нас не забывай.
– Галина Михайловна всхлипнула. Даша не выдержала, на-конец, и, бросившись к матери, дала волю слезам.
Василий Никифорович смотрел на них исподлобья и, сдвинув брови, молчал, не пытаясь останавливать. Он по-нимал, что после их бабьих слез, наступит облегчение и покой.
Глава 14
Милу тяготила работа, и она, приходя на службу, словно отбывала трудовую повинность. В принципе, рабо-тать было можно. Ее хорошо приняли, и она как-то сразу вписалась в коллектив, подружилась с Наташей. И с Пет-ром Никодимовичем не было никаких проблем. За его внешней строгостью скрывался совершенно добродушный человек, который органически не умел отказывать, и у него ежедневно гуляло пол-лаборатории: у одного вдруг начи-нала болеть голова, у другого оставался один дома ребе-нок, третьему нужно было, ну просто неотложно, съездить в город для оформления какого-то документа. И так беско-нечно.
Но вся деятельность научного сотрудника лаборато-рии
– Мила, а ты не хочешь сменить работу?
– спросил он вдруг Милу.
– Каждый день ездишь в такую даль. Тем бо-лее, ты сама говоришь, что сельское хозяйство - не твое призвание и что в земле ты возиться не любишь.
Когда Вадим спрашивал о ее работе, она не скрывала, что ее работа ей не нравится, но она не ныла и не жалова-лась, и ни на что не намекала. И вот теперь он предлагал ей помощь.
– Давно хочу, - не стала жеманиться Мила.
– Оказа-лось, что из меня селекционер, как из козы огородный сто-рож. А на что менять то?
– А это ты сама скажи. Где бы ты хотела работать? Я с отцом говорил об этом. Он сказал, чтобы я спросил у тебя.
– Вадик!
– Мила не верила собственному счастью.
– Хорошо бы в какой-нибудь институт. Вообще, я всегда мечтала о преподавательской работе.
– Посмотрим, - сказал Вадим.
Буквально через день Миле позвонил сам Леонид Ва-сильевич. Это было так неожиданно, что Мила растеря-лась. Из головы вылетело отчество генерала, и она сказала в трубку: 'Здрасте'.
– Здравствуйте, Мила. По вашему вопросу. Завтра в удобное для вас время зайдите к ректору в экономический институт и в технический университет, тоже к ректору. Там договоритесь. Вам что-нибудь предложат. Если что-то не так, свяжитесь со мной через Вадика. Извините, у меня через пять минут совещание. До свидания.
Мила тянуть не стала. Она отпросилась у шефа и пря-мо с утра помчалась в технический университет. В прием-ной ей почти не пришлось ждать. Она назвала себя, секре-тарь доложила ректору, и тот ее сразу принял. Ректор, вы-сокий, еще не старый мужчина с темной шевелюрой и едва намечающимися залысинами, вел себя с Милой более чем приветливо. Он спросил, как здоровье Леонида Васильеви-ча, улыбался и разговаривал с ней, как с ровней, инстинк-тивно определив ей место в своем кругу.
– У вас какая специальность по диплому?
– наконец поинтересовался Ректор.
– Я педагог. Заканчивала химико-биологический фа-культет, - сказала Мила, но у меня нет практического на-выка работы по специальности.
– Это дело поправимое, - успокоил ректор.
– Я могу вам предложить место заведующей химическим кабине-том.
– Мила замялась, и ректор быстро вставил:
– Ничего страшного. Вы там быстро освоитесь.
– Да нет, я не боюсь. Просто я хотела бы попробовать себя на преподавательской работе. Вот если бы мне хотя бы несколько часов химии или биологии.