Потерявшиеся в России
Шрифт:
– Я, наверно, своей смертью не умру. Видно, мне на роду написано погибнуть сегодня от обжорства.
– Спокойно, - бодро ответил Владимир Сергеевич то-же шепотом.
– Я на что? Поможем.
– Умереть?
– Нет, все съесть!
Мила представила Владимира Сергеевича Эльке и Татьяне с мужем. С Леной и Ревазом Владимир Сергеевич уже были знакомы. Элька критически оглядела Владимира Сергеевича и, судя по ее лицу, осталась довольна, а Татья-на показала Миле большой палец. Мила благодарно кив-нула ей.
– А что, твой Олег опять весь
– с иронией спросила за столом Эльку Татьяна.
– Мог бы и снизойти.
– Тебе он нужен?
– осадила подругу Лена.
– Действительно, - согласилась Элька.
– Баба с возу - кобыле легче.
Муж Эльки уже давно отошел от их компании. Бизнес диктовал свои условия, и Олег быстро освоился в кругу преуспевающих бизнесменов, где были свои правила игры и отдыха. Элька, в отличие от мужа, осталась верна своим привычкам и привязанностям. В этом отношении деньги ее не испортили. Она неохотно ходила на какие-то важные тусовки, где собирался цвет власти и бизнеса и где нахо-диться без жен считалось дурным тоном.
– Ты когда уезжаешь?
– спросила Татьяна Эльку, ко-гда мужчины после нескольких рюмок коньяка встали из-за стола и ушли на кухню покурить.
– Здрасте!
– удивилась Элька.
– Да я уже уехала. У меня уже работа там.
– Да это мы знаем. Хорошая работа, два раза в неде-лю! На вокзал то хоть тебя Олег отвозит?
– Куда он денется! Только у меня с понедельника уже полная рабочая неделя. Так что, кончилась лафа.
– Тоже в банке?
– Тоже. И в том же банке. Начальницу валютного от-дела 'ушли' на пенсию, а я на ее место.
– А как же Олег?
– спросила Лена.
– А что Олег? У него здесь бизнес... Ладно, девочки! Давайте выпьем за нас!
– перевела разговор Элька.
– Что-бы дружба наша не прекращалась, несмотря ни на что.
– Во сказала!
– фыркнула Татьяна.
– Это уж теперь не от нас, а от тебя зависит. Это у тебя в Москве голову мо-жет снести. Теперь ты у нас будешь девушкой из высшего общества, не до нас будет.
– Как тебе, Тань, не стыдно!
– обиделась Элька.
– Я что, давала повод? У меня и здесь могло бы быть высшее общество, а я все время с вами.
– Да ладно, не обижайся, Эль! Это я так. Грустно что-то. Смотри, все девчонки разлетелись. И Ленка скоро усви-стит в Америку. Лен, тебя-то когда провожать будем?
– Не знаю. Реваза уже в консульство вызывали. Подо-шел его срок на получение иммигрантской визы.
– А как же ты?
– Элькины глаза скользнули по округ-лому животику Лены.
– Рожать где будешь?
– Не знаю. Мы не ожидали, что будут такие проблемы. Все просто, если ты даже не жена, а невеста американца. А Артур для них пока еще сам никто. Короче, меня могут просто не пустить.
У Лены на глазах выступили слезы.
– И что теперь?
– сочувственно спросила Татьяна.
– Не знаю. Видно будет. Артур говорит, что можно как-то уехать пока на год на специальные курсы по изуче-нию английского. Правда, это стоит три тысячи долларов.
– Да-а! Дела-а!
– вздохнула Элька.
Мила обняла Ленку и прижалась к ее щеке:
– Плюнь! Все образуется. И родишь, и уедешь. Успеет еще и Америка надоесть. Там тоже не все мед. Знаешь, как говорит пословица? 'На чужбине и сладкое в горчицу, а на родине и хрен в леденец'.
– А еще говорят: 'Своя земля и в горсти мила', - под-держала Элька.
– Ну, фольклор изо всех дырок попер, - сквозь слезы улыбнулась Лена.
Девчонки рассмеялись.
– Так что, живи и дыши русским духом, - сказала Татьяна.
– Да, свое дерьмо не пахнет.
– Ну и ехидная ты, Эль!
– заметила Татьяна и, повер-нувшись к Лене, сказала: - Правильно Милка говорит, еще наживешься в своей Америке. Подумаешь, не уедешь вме-сте с мужем! Уедешь позже. Родишь, тебе все равно не до мужа будет. В конце концов, мы всегда будем рядом. Правда, девочки?
– Конечно! О чем тут говорить!
– дружно подтвердили подруги.
За стол после перекура вернулись мужчины. Они шумно садились на свои места, пересмеиваясь и перебра-сываясь словами, а лица их выражали удовольствие.
– Анекдоты травили, - решила Элька.
– Кстати, об анекдотах. Девочки, знаете, кого я вчера встретила? Ни за что не угадаете, - Татьяна сделала паузу, обводя всех интригующим взглядом.
– Ну ладно, говори!
– не выдержала Элька.
– Кого?
– Борю Блюмкина.
– Да ты что? Он же почти сразу после школы в Изра-иль к бабке укатил, - удивилась Лена.
– Вот, приехал.
– Насовсем, что-ли?
– спросила Мила.
– Да, как же! Держи карман шире. У него там все в порядке. Магазин собственный держит. Женился.
– А сюда чего?
– поинтересовался Танькин Толик.
– На родину потянуло. Да и родственники здесь еще остались.
– А на какие шиши он магазин заимел?
– спросил То-лик.
– Да у него бабка еще в восьмидесятые годы уехала, - вмешалась Мила.
– Они же в нашем дворе жили, когда еще Советскую улицу не снесли. Отец его был модным порт-ным и работал дома, мать не работала, а бабка торговала пивом в ларьке. Еле ходила, уже за восемьдесят, а пиво не бросала. Моя мама, когда наши дома расселили, и мы разъ-ехались, кто куда, встретила однажды Борькину мать, и та проговорилась: им бабка столько оставила, что ни детям, ни внукам не проесть.
– Значит, сумели как-то перевезти золотишко через границу, - предположил Артур.
– Да, евреи - не русские. Умеют устраиваться в жизни.
– Вот-вот. А вы знаете, какой он мне анекдот расска-зал?
– засмеялась Татьяна.
– Ну?
– Мальчик подходит к папе и спрашивает: 'Папа, а мы русские или евреи?' 'А тебе зачем это?' 'Да у нас во дво-ре один мальчик клевый велосипед продает. Вот я и ду-маю, что мне делать: поторговаться и купить или украсть и поломать?'
Все рассмеялись.