Потому что ночь

Скотт Кайли

— К сожалению, он все еще действует, пока мы не проголосуем за него через несколько дней, — говорит Арчи, обращая свой полный ненависти взгляд на меня. — Ужасно не вовремя с твоей стороны. Поэтому этого придется уничтожить.

Я застываю в ужасе. Они хотят убить меня, а Лукас ничего не говорит. Может, мы знакомы всего несколько часов, но, конечно, я же могла рассчитывать на маленькую лояльность?

Роуз хмурится.

— Он не знал об этом правиле, когда создавал ее.

— Ignorantia juris non excusat². — Арчи ударяет по столу плоской

стороной ладони, заставляя толстое дерево застонать. — Я сделаю это сам, если тебе не хватает убежденности. И сделаю это медленно. Это будет достойное наказание за то, что он убил моего охранника.

— Вы собираетесь голосовать по этим вопросам? — спросил Лукас, не обращая внимания на истерику другого мужчины. — Как выбирали членов совета?

— Возможно, некоторые правила будут смягчены. И разве это не очевидно? — Хавьер пожимает плечами. — Мы самые сильные, а наши семьи самые большие.

Лукас кивает.

— Кому принадлежат Холмы?

— Мне, — говорит Арчи. — Центральный Лос-Анджелес — мой. Ты отдыхал на моих землях десятилетиями.

— Должно быть, руны действительно беспокоили тебя. — Лукас засовывает руки в карманы брюк. — Невозможность ступить на мою территорию.

— Когда-нибудь я их разрушу, Лукас. Это я обещаю. И когда я это сделаю, я приду за твоей головой.

— В ближайшие несколько дней без нашего согласия ты не придешь, — говорит Хавьер. — Мне очень жаль, Лукас, но мы не можем оставить в живых твоего новорожденного. Мы уже почти тридцать лет живем без исключений. Мы не можем позволить себе выглядеть слабыми сейчас.

И снова Лукас ничего не говорит.

Ублюдок.

— Подождите. — Я бросаюсь вперед. — Ты не можешь просто убить меня. Снова.

Лукас хватает меня за руку и удерживает.

— Тихо, Скай. Зачем делить город, Роуз?

— Чтобы мы могли следить за соблюдением правил. Либо разделить город и поручить сильнейшим семьям патрулировать территорию, либо создать что-то вроде центральной армии. Первый вариант был самым быстрым в реализации и на тот момент казался лучшей идеей.

Позади нас открывается сломанная дверь, и входит здоровенный чувак. Тот самый, который стоял на страже. Он пытается закрыть за собой дверь, но сломанная ручка останавливает его. Из бара доносится музыка, и о, Боже. Клянусь, шаги монстра сотрясают комнату, он такой чертовски огромный. И он идет прямо на меня. На его лице нет никаких эмоций. Невозможно понять, заботится ли он о том, чтобы превратить меня в пепел, или нет.

— Попрощайся со своим сиром, — говорит Арчи со своей фирменной злобной ухмылкой.

— Пошел ты, — говорю я.

— Язык. — Лукас вздыхает. — Похоже, это, к сожалению, неизбежно.

— Ничего личного, — соглашается Хавьер, — ты же видишь, у нас нет выбора. Правила поддерживают мир в городе уже несколько десятилетий.

— А что будет, если их отменят?

— Не отменят. Не все сразу. Это был бы хаос. Но ослабление некоторых из них позволит вампирам в этом районе вернуться к самоуправлению или управлению семьей.

— Интересно, — говорит тот придурок, который меня обратил.

— Лукас, — шиплю я. — Сделай

что-нибудь!

Как и подобает истинному ублюдку, он просто похлопывает меня по руке. Все, что я могу сделать, это уставиться на него в недоумении. Он точно собирается просто стоять и дать мне умереть. Я не верю в это дерьмо.

Затем, как в тумане, он летит на большого вампира и отделяет его голову от шеи.

Как будто руки Лукаса превратились в когти или что-то в этом роде. Или они просто чертовски сильны. Я понятия не имею, почему он стал сильнее. Но слава богу, что так. Кровь брызжет во все стороны, и тело падает с грохотом, превращаясь в пепел. Воздух вокруг нас наполняется серой пылью.

Роуз только вздыхает.

Арчи вскрикивает и поднимается со своего места, но Лукас еще не закончил. Он перепрыгивает через стол и нападает на него. Их тела сливаются воедино, руки Арчи бьют Лукаса в грудь.

Затем Лукас обезглавливает и его. Это намного сложнее, чем извлечение его сердца. Кислота обжигает горло, но я сглатываю ее. Ни Роза, ни Хавьер не выглядят впечатленными таким поворотом событий. Однако ни один из них не вмешивается. Я отступаю назад, пока мой позвоночник не упирается в стену, а мои глаза становятся широкими, как луна. Вампирская политика — это нечто удивительное.

Опустившись на колени на длинный деревянный стол, Лукас во второй раз за сегодняшний день достает носовой платок и вытирает руки. Хотя, учитывая количество пепла, покрывающего его, это напрасный труд.

Роуз опускается на свое место.

— Арчи не должен был угрожать тебе. Это было глупо.

— Большинство людей чувствуют себя лучше после сна, — говорит Хавьер. — Но ты, похоже, проснулся в еще более скверном настроении, чем раньше.

— Мы можем доказать, что он бросил тебе вызов, что и привело к смерти. — Роза хмурится. — Но ты не можешь просто так брать и убивать вампиров. Особенно членов совета. Теперь у нас действительно есть правила. По крайней мере, на ближайшие несколько дней.

— Не заставляй нас охотиться на тебя.

Лукас горько улыбнулся.

— Не могу поверить, что вы хотите регулировать наше существование. Большинство из нас приехали сюда именно для того, чтобы избежать этого.

— Это было необходимо, — говорит Роза. — Ты даже не представляешь, с какими опасностями мы столкнулись.

— Ты действительно веришь, что кто-то из нас согласился бы на это в противном случае? — спрашивает Хавьер.

Лукас ворчит.

— Никто не тронет ни единого волоска на голове моей прелестной новорожденной.

Роза еще раз вздыхает.

— Да. Ты ясно дал это понять.

— Холмы — мои. — Лукас спрыгнул со стола. — Я не хочу видеть еще одного вампира в этом районе без приглашения.

— Мы проследим, чтобы об этом узнали, — говорит Роза. — Но семья Арчи весьма многочисленна, а их преданность ему, мягко говоря, ревностна. На твоем месте я бы ожидала гостей, жаждущих мести. Независимо от того, одобряем мы такие действия или нет.

Лукас кивает.

— Я понимаю.

— Разумеется, тебе разрешено защищаться. Ты займешь место Арчи в совете?