Потому что ночь
Шрифт:
Женщина в зеркале — огонь. Я никогда в жизни не выглядела так хорошо. И если Лукас не ценит этот факт, то он может пойти на хрен. Честно.
В коридоре раздается громкий стук, заставляющий меня подпрыгнуть. Похоже, происходит какая-то стычка. Затем я слышу слабый скребущий звук позади себя — кто-то двигается или что-то в этом роде. Но поворачиваться уже поздно, потому что все вокруг погружается во тьму.
Глава 13
От
Последнее, что я помню, — это то, что я нахожусь в ванной и слышу шум за спиной. Мои туфли и клатч пропали. И затылок болит. Видимо, они вырубили меня, чтобы доставить сюда. Хотя, если так, думаю, что такая травма уже зажила бы. Но у меня кружится голова, я чувствую слабость и еще одно неизвестное чувство.
Это плохо. Очень плохо. Похоже, я нахожусь в другом подвале. Однако в нем нет всего того увядшего очарования, что было в подпольном баре отеля. Бетонные стены, три похитителя и набор орудий, идеально подходящих для пыток, разложенных на полу. Молоток, плоскогубцы, пила, несколько ножей и бейсбольная бита. А также ножницы, нож для стейка, банка соли, иголка и нитки. Не знаю, для чего пригодятся последние несколько вещей. Но все это меня не успокаивает.
Двое из похитителей — вампиры, а один — человек. Я слышу, как колотится его сердце в груди. Кто-то еще, кроме меня, нервничает.
Я прожила всю свою земную жизнь, не представляя ни для кого особого интереса. Быть объектом такого внимания — странно и ужасно.
— Она проснулась, — бормочет один из них. — Ты уверен, что убрал все жучки с ее одежды? Последнее, что нам нужно, это чтобы Лесник выследил ее здесь.
Устройства слежения в моей одежде и аксессуарах — звучит очень правильно. Очень по-лукасовски. Засранцы, обнаружившие их, — это нехорошо. Мне нужно сохранять спокойствие и думать. Но у меня есть четкое ощущение, что я на грани самого большого приступа паники в своей жизни. Или смерти. А еще я могу просто провалиться в бессознательное состояние. Перед глазами пляшут черные точки.
Должно быть, кто-то уже заметил мое отсутствие. Семья будет искать меня. Хотелось бы знать, как они вытащили меня из отеля. По всей вероятности, через еще один из тех потайных ходов, о которых говорил Николас. Не хочу показаться грубой, но я официально ненавижу этот отель.
Лукас найдет меня. Я знаю, что найдет. Только не знаю, найдет ли он меня, пока я цела и невредима. Поэтому мне придется помочь себе самой.
— Я заберу это, — говорит еще один из похитителей, вцепившись мне в лицо. Я концентрируюсь на нем, сосредоточиваюсь, ищу неподвижную часть своего разума, и это действительно срабатывает. Слово, которое появляется в моей голове — «скука». Похищения и нападения, видимо, потеряли для него свою остроту. Но эмоция, сопровождающая это слово — «жадность». Это становится понятно, когда он опускается передо мной на колени и вырывает мои бриллиантовые серьги. Просто разрывает крючками плоть
Мой вопль боли наполняет комнату. Несколько капель крови падают на мои голые плечи. Я не терплю боли. И никогда не терпела. Поэтому пытки для меня — проблема. Очень, блядь, большая.
— Тупая сука, — бормочет второй вампир и бьет меня по бедру своими ботинками со стальными носками. Раз, два, три раза, заставляя меня кричать от боли еще громче. Он не останавливается до тех пор, пока треск не раздается в холодном пустом пространстве. Моя верхняя часть ноги представляет собой массу синяков, медленно меняющих цвет на едва заметные отметины. Я заживаю не так быстро, как следовало бы. А он только что с относительной легкостью сломал самую толстую кость в моем теле. Черт.
В этот момент я разрыдалась. Я ничего не могу поделать. Страх полностью владеет мной. Мне никогда в жизни не было так страшно. Даже когда Лукас обратил меня, а это о многом говорит. Кстати, о моем сире, я бы очень хотела знать, где он сейчас находится.
Все трое придурков начинают смеяться надо мной. Похоже, я представляю собой довольно жалкую фигуру, сидя на земле и всхлипывая. Моя нога — сплошная агония. Я беспомощна, и это меня бесит.
— Давай выпьем, — говорит один вампир другому. Затем он поворачивается к человеку. — Присмотри за ней.
— Что? — спрашивает человек высоким голосом. — Ты оставляешь меня одного?
— Со сломанным бедром она никуда не денется, — насмехается второй вампир. — Вот почему мы пустили ей кровь, идиот. Чтобы у нее не было сил на самоисцеление. И она слишком молода, чтобы применить внушение на тебе. Этому дерьму нужно учиться годами.
Человек хмурится от всей души.
— Да, но…
— Ты же не боишься этого жалкого, плачущего новорожденного, правда? Все, что тебе нужно сделать, — это стоять здесь и присматривать за ней. Только не подходи слишком близко. Все будет в порядке.
— Он скоро будет здесь, — говорит первый вампир. И в моей голове появляется слово, окруженное настороженным уважением. Марк. Что вполне логично.
Затем оба вампира выходят, закрывая за собой дверь. Ее гулкое эхо напоминает что-то из фильма ужасов.
Я прижимаюсь к полу, фыркая. Боль в ноге потихоньку стихает, пока кость срастается. Слава богу. Но, черт возьми, это больно. Сломать кость и чувствовать, как она заживает, — это, наверное, самое мучительное на свете.
Однако нередко меня недооценивают. В рабочей среде, со стороны бойфрендов и так далее. И эта ситуация ничем не отличается. Если они думают, что я буду сидеть здесь и покорно ждать, пока меня будут пытать, то они обманывают себя. Я отказываюсь так умирать. Эти засранцы меня не убьют. Не тогда, когда я, будучи нежитью, начинаю показывать такие перспективы.
— Пожалуйста, не делай мне больно, — шепчу я, глядя на него сквозь ресницы.
— Заткнись, — говорит он, уставившись в стену.
— Я могу обратить тебя. Ты ведь этого хочешь, не так ли? Поэтому ты с ними?
Человек достает из задней части штанов пистолет, несомненно, заряженный деревянными пулями. Его брови сходятся вместе, и он хмурится.
— Разве ты не хочешь стать бессмертным и жить вечно?
— Тебя только что обратили. Возможно, ты еще не можешь этого сделать.
— Но меня обратил Лесник. Его кровь сильнее, чем кровь его брата. Ты ведь знаешь об этом?