Повелитель тлена
Шрифт:
Его светлость на «трезвую» голову таким не казался.
Заявив, что будет с интересом следить за борьбой разума и чувств (которых и в помине не было!) и что прочит победу последним, высший уехал, прихватив с собой Маэжи. Позже я узнала от миссис Кук, что рано утром его светлость получил депешу, в которой сообщалось о трагедии, произошедшей в соседнем городе, Ларридже. Из строя вышел телепорт, а маг, пожелавший им воспользоваться, оказался замурован в кладке. Вернее, его останки, часть которых задержалась в точке отправления, а другую часть потом выковыривали из фасада здания в пункте прибытия.
Грэйв
После этого я зареклась даже рядом стоять с их чудо-переходами. А если когда-нибудь его светлости взбредёт в голову устроить мне прогулку при помощи этих искажающих пространство штуковин, живой я не дамся!
Вечер без Эшерли и дарующего радость эликсира, зато в компании миссис Кук и горячего красного вина с мёдом и пряностями прошёл замечательно. Ночь тоже обещала быть спокойной. Впервые за минувшие две недели я засыпала в сознании, не одурманенная волшебным наркотиком. Надеялась как следует выспаться, чтобы утром быть бодрой. Возможно, отправлюсь на прогулку и… Чего уж греха таить, мне страх как хотелось повидаться с господином Маром, разузнать об убийце. В последний свой визит полицейский оказался немногословным, да и я была не в том состоянии, чтобы расспрашивать. А теперь сгорала от желания подкараулить дознавателя и забросать вопросами.
Увы, надеждам на крепкий сон не суждено было сбыться. Сначала долго ворочалась с боку на бок, вспоминая о Саре, беспокоясь о судьбе Оливера. Думая о себе и своём чудаковатом хозяине. Наконец, провалилась в зыбкое забытьё, а спустя, кажется, всего несколько мгновений из него вынырнула. Испуганно подскочила на кровати, услышав чей-то далёкий стон. Тихий, едва уловимый, но такой жалобный, отчаянно-протяжный, пробирающий до мозга костей.
Сорочка прилипла к спине, сердце стучало в груди как шальное, и у меня даже мелькнула абсурдная мысль: как было бы здорово, если б герцог находился дома.
Но его не было. Не было и Маэжи. Только я и миссис Кук. И этот стонущий некто.
Замерла, дыша через раз, прислушиваясь к каждому малейшему шороху. В спальне снова стало тихо. Хотела уже погасить светильник и с головой нырнуть под одеяло, когда стенание повторилось, и в этом жутком звуке мне чудилась мольба о помощи.
Казалось, ещё немного, и сердце пробьёт грудную клетку. Или совсем остановится. Лежать, вслушиваясь в эти душераздирающие звуки, было невыносимо. В голову лезли бредовые мысли о призраках, неупокоенных душах, на веки вечные поселившихся в этом доме. Откуда они могли здесь взяться? Кто его знает, вдруг его светлость на самом деле маньяк-убийца, разделывающийся в этих самых стенах со своими жертвами. А они потом, в смысле жертвы, не способные обрести покой, шастают по коридорам и не дают спать бедным пришлым.
Подхватив с прикроватного столика керосиновую лампу, отправилась вниз. Босиком, стараясь не производить ни звука. Зачем туда попёрлась — так и не смогла дать ответ на этот вопрос.
Вздрагивая от малейшего шороха, малейшего скрипа, я шла, испуганно озираясь. Света, отбрасываемого керосиновой лампой, едва ли хватало, чтобы осветить небольшое пространство. А дальше всё вокруг утопало в чернильной тьме, и неизвестно, что она скрывала…
На негнущихся ногах спустилась вниз. Меня словно обдало ушатом
Не знаю, где нашла силы обернуться, как не завизжала, почему не лишилась чувств от ужаса. К моего величайшему облегчению, позади никаких кровожадных монстров не обнаружилось. Только из-за двери раздавалось тихое стенанье. Той, к которой мне строго-настрого запретили приближаться.
Но, видно, стресс оказал пагубное влияние на мозги. Шаг, другой, рука сама потянулась к поблёскивающей в свете лампы ручке. Стоило коснуться её, как все звуки стихли. Даже старые часы в гостиной, казалось, остановили свой ход и стали прислушиваться.
Заперто. Дёрнув во второй раз, отступила на шаг. А потом, наконец опомнившись, что есть духу помчалась наверх. Вбежав в спальню, заперлась на ключ. Зажгла все светильники и сидела, сжавшись в комок, дрожа как осиновый лист, пока первые лучи не окрасили горизонт багрянцем. И только тогда, сморённая волнением и усталостью, провалилась в тревожный сон.
Проснулась поздно. Миссис Кук не стала меня будить, наверное, решила, что рабыне следует хорошенько выспаться перед возвращением господина.
Сейчас, в ярких полуденных лучах, заливавших комнату, было совсем не страшно, и я не ощущала себя незадачливой героиней ужастика. Да и вообще, может, это миссис Кук спит беспокойно и стонет во сне, а я тут такого себе напридумывала.
Затягивать корсет без помощи Маэжи оказалось делом далеко не плёвым, но я с горем пополам справилась. Собиралась быстро пообедать и отправиться на поиски Мара. Однако он сам меня нашёл. Стук дверного молотка раздался, когда мы с миссис Кук заканчивали трапезу чашечкой чая с воздушным бисквитом.
Сказать, что обрадовалась визиту полицейского, — это ничего не сказать. К счастью, в отличие от хозяина дома, экономка не имела ничего против дознавателя и с самой радушной улыбкой пригласила его проходить. Сама поспешила на кухню, заваривать чай, дабы угостить гостя тыквенным пирогом собственного приготовления, а я провела Бастиана в гостиную.
Там-то высший и поведал мне последние новости. Оказывается, мистер Кит не сумел нести на плечах бремя лжи и во всём сознался мадам Луари. Бастиану удалось убедить разъярённую фурию не предъявлять учителю обвинений, но увольнения он не избежал. Да Оливер и сам не смог бы оставаться в месте, где всё напоминало ему о любимой.
Общаться на криминальные темы Бастиан отказался, но кое-что мне всё-таки удалось выведать. Я узнала, что Сара стала одной из многочисленных жертв, погибших от руки маньяка за последние месяцы, и что в зоне риска находятся исключительно иномирянки.
Нам здесь и без всяких психопатов живётся несладко. А тут ещё на нашу голову этот истребитель пришлых!
За разговорами с дознавателем время летело незаметно. Мне бы его опасаться, ведь он представитель полиции, к которой я питала не самые тёплые чувства. Но почему-то рядом с Бастианом становилось уютно, спокойно. Тепло. Как возле затопленного камина в холодный зимний вечер. Хотелось говорить с высшим снова и снова, слушать его и при этом украдкой любоваться благородными, открытыми чертами его лица.