Повесть о днях моей жизни
Шрифт:
– - Теперь бы мне в пору жениться: обзаведенье в порядке!..
– - Вот он, гад паршивый, -- сказал я.
– - Зачем смеялся, когда шахтер урядника убивал?
– - А что же мне -- плакать?
– - Урядник убит неизвестно кем!
– - закричали на меня мужики.
– - Ты не путай голову!..
– - А ты, дядя Саша, еще крестился: упокой, господи, раба Данилу, а сам шкворнем. Бесстыжая твоя душа!.. Слышишь али нет?
– - Я на это ухо глух!
– - отозвался Астатуй.
– -
Поднялась бледная Мотя.
– - Тебе кто хвост прищемил?
– - шагнув ко мне, спросила она.
– - Чего завыл? Чужих жалко, а своих? Почему ты своих не жалеешь?
– - Мне всех жалко: и своих и чужих... солдат утром говорил, что между людей нет чужих, -- ответил я.
– - Лжет солдат твой. Мы промеж себя свои!.. Других своих нету!.. Плачешь, телепень, что не так все, как надо, тыкаешь: жадны, душегубы, а ты кто? Где ты был? Не так -- остановил бы!.. Али душа в пятки убежала?
– - Мотя!..
– - Пустобрех! Чему ты нас учил?.. "Старайтесь, братцы, для свободы; не сидите сложа руки, действуйте..." А научил, как делать? Тебе все верили, ставили головой, а ты, шкура барабанная: вз-зы, вз-зы, да под телегу!
– - Я сам не знал.
– - Не знал?
– - Меня самого надо учить.
– - Ну, так молчи!..
Колоухий с минуту пристально рассматривал меня, потом сказал:
– - Я думал, ты у нас первый, а ты -- моя пятка... Понял?..
– - Понял.
– - То-то вот и дело. Я тебе больше ничего не скажу.
– - Не хуже этого, робятушки, в глаза мне мечет, -- заелозил по лавке Астатуй.
– - Как же, бат, ты этак, дядюня, -- Данилу за упокой, а начальника шкворнем? И князя, мол, того, к примеру взять, изобидел... А меня четыре раз пороли!
– - завизжал он, вскакивая с места.
– - Тебя еще не били? Жену твою спать с чужим не клали?.. Кутенок!.. Слобода в золотом венце!.. Ах ты, грамотей безмозглый!.. Мой дедушка Демьян в Сибири сгнил, а ты -- слобода!.. Сестра Луша в проруби, а ты -- слобода!.. Пащенок!..
– - Все вы на меня набросились, -- отталкивая от себя Астатуя, сказал я, -- укорять легко!..
– - Ага, друг любезный!
– - вскочил Дениска.
– - Прижимаешь хвост-то?.. Жену твою с чужим спать клали?.. "Укорять легко!.." А сам охаверничаешь -- это можно?.. "Слобода в золотом венце"? Дур-рак!..
– - Экось, сколько крику-то! Здоровы были!..
– - В дверях Лопатин.
– - Ну, как тут у вас дела, соколики?
– - Расскажи сначала про свои.
– - Да что ж у нас... У нас будто ничего...
Я вглядываюсь в лицо Лопатина. Веки у него опухли, словно он много плакал, белки глаз подернулись кровяными жилками, через два-три слова он облизывает сухие ярко-красные
– - Разобрали худобишку... Поделили промежду своими... Да-да! Ничего не сделаешь!.. Вы что-то не все тут?.. Петрушки-шахтера не видать... Он жив-здоров?
– - А черта ль ему сделается, -- у себя в избе играет о кутятами! Двух кутят принес из Осташкова...
– - осклабился Дениска.
– - Кутят?
– - обернулся к нему Илья Микитич.
– - Это чей же дипломатик-то на тебе, откуда? Да-да!.. Рано нарядился!.. Овчишек, коровенок развели... Сейчас придут от нас еще два человека... Глуп народишко: сожгли занапрасно постройки... Ничего не сделаешь -- сильно раззло-бились!.. Удержу никакого нет... Ну, так как же? Надо бы собрать?.. Сходи, малец, за шахтером!.. Тетушка, не рука тебе сидеть с нами, -- обратился он к матери.
– - И ты, Настасьюшка... Когда будем насчет книжечек, милости просим.
Братство собралось быстро. Молча входили в избу; не снимая шапок, не здороваясь, садились по углам, глядели друг на друга исподлобья. Не то стали бояться друг друга, не то каждый думал, что прошла пора ненужных слов, бесплодных споров.
Белобрысый захаровский парень -- староста -- пришел с перевязанной головою.
– - Ну, так как же у вас?
– - спросил Лопатин.
– - Тринадцать убитых, -- отвечал я.
– - Знаю, слышал... Об этом, Петрович, после. Прежде -- что поважнее... Ружьишки не забыли, коим грехом, там?
– - кивнул он на княжью экономию.-- Ты как, шахтер?
– - Завтра ярмонка... Надо в Мытищи...
– - хрипло отозвался Петя.
– - Гуртом? Я тоже этак думаю... Матренушка, ты что нам скажешь?
– - Поезжайте, -- ответила сестра.
– - А вы, ребята? Ехать?.. Дипломатик, малец, сбрось, сейчас чтоб не было!..
– - Микитич сорвал с Дениски пальто.
– - Поди изруби его топором!
– - крикнул он второму захаровскому парню, приехавшему вместе с ним.
– - Зачем же? Хоть бы продать кому-нибудь, коли мне не даете, -- закричал Дениска.
– - Я трудился -- нес его!..
– - Петрович, он у нас записан или нет?
– - Стало быть, записан, -- ответил Дениска.
– - Еще двадцать копеек взяли за запись.
– - Ну, так слушайся, голубок, старших, если записан!.. Не надо было не в свое место лезть... Тебе-ка замки подламывать в чужих амбарах!..
Разговоры были недолгими. Согласились, что дело еще только началось. Никто не поднимал вопроса о необходимости какой-нибудь организации действий, никому не пришла в голову мысль, что не нынче-завтра нагрянет начальство; нужно сговориться, предусмотреть возможности, и сделать это нужно совместно: обществами, волостями.