Повести и рассказы

Фаст Говард Мелвин

Я перебил ее, все еще поглощенный своими мыслями:

— Тетя Эвелина, вам никогда не приходилось слышать фамилию фон Кессельринг?

— Харви, ты совсем распустился. Позабыл даже те немногие приличия, которыми владел. Почему ты это спросил?

— Про фон Кессельринга?

— Да.

— А что, эта фамилия вам о чем-нибудь говорит?

— Да, если речь идет о том самом фон Кессельринге. Он когда-то был довольно известным германским актером, но затем примкнул к Гитлеру и дослужился до какого-то высокого чина

в СС. После войны бежал и объявился уже здесь, в Америке. Меня как-то расспрашивали про него агенты ФБР — они интервьюировали всех крупных актеров. Дело в том, что он организовал довольно темный бизнес. Он знал многих бывших нацистов, которые осели здесь, а также довольно много эмигрантов, которые прибыли сюда нелегально. Он их шантажировал и за счет этого жил.

— Его, конечно, разыскали?

— Нет. Как ни странно, это не удалось. Предполагалось, что он как-то связан с театром, но нет — он как в воду канул. А в чем дело, Харви?

— Так, глупые мыслишки. Выкиньте это из головы. Мы тут с Лидией гадали — кого вы пригласили на ужин?

— Так дело не пойдет, Харви. Столь легко ты от меня не отделаешься. Раз уж разжег мой интерес — отвечай.

— Мы вернемся к этому разговору позже, тетушка.

— Тебя интересует, кто мои гости?

— Да, — кивнул я.

— Изволь. Конец апреля в округе Бакс — сезон совсем ранний, так что особенно выбирать не из кого. Вчера ты спросил меня, что я думаю про Марка Сарбайна, и я честно ответила тебе, что он — полное дерьмо. Я и вправду так считаю. Так вот, его загородный дом расположен всего в нескольких милях отсюда, а сегодня утром, когда я наудачу позвонила ему туда, выяснилось, что он как раз прикатил на пару деньков, и любезно согласился приехать ко мне.

Лидия уставилась на нее, открыв рот.

— Захлопни варежку, — сказал я, — а то пчела залетит. Так мне говорила тетя Эвелина, когда я был в твоем возрасте. И что, тетушка, Сарбайн согласился?

Лидия закрыла рот.

— Он пришел в восторг. Я даже не знала, что вы с ним знакомы. Он сказал, что будет счастлив снова повидать тебя. Они с женой приедут к семи вечера.

Лидия снова открыла было рот, но я опередил ее и спросил:

— Скажите, тетушка, цел ли еще старый бильярдный стол, который стоял раньше в цоколе?

— Он все там же, Харви. Я накрыла его чехлом, чтобы уберечь от пыли. Им сто лет уже никто не пользовался.

— Ты не возражаешь, если я свожу туда Лидию. Она обожает бильярд и совершенно замечательно играет. Любому жучку сто очков вперед даст.

— Харви… — промолвила Лидия.

— Видите, какая она скромная? — поспешно добавил я, подмигивая Лидии.

— Ступайте, — расплылась тетя Эвелина. — Может быть, попозже я тоже спущусь к вам.

Утащив Лидию в сторонку, я зашипел:

— Когда ты научишься держать язык за зубами? Неужели ты моих знаков не поняла?

— Нет, — грустно ответила

Лидия. — Я хочу теперь только одного остаться в живых. Ведь я, кажется, начинаю в тебя влюбляться, Харви.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лидия взяла себе погнутый кий. На стойке было выставлено около десятка киев, но она ухитрилась выбрать единственный погнутый. Я не преминул это заметить.

— Ты разве не видишь, что он кривой?

— А что, разве это имеет значение? — простодушно переспросила она.

— Придется поучить тебя игре на бильярде, — вздохнув, сказал я. Хотя бы самым азам. Так что перестань нести всякий вздор о любви и послушай меня.

— Ты считаешь меня совсем глупой?

— Нет. Не совсем. Но ты, конечно, странная. Признай сама — странная ведь?

— Пожалуй.

— В том смысле, что ты то и дело откалываешь какие-то фортели. Например, сигаешь на машине в бездонный пруд. Бред какой-то.

— Мы непременно должны обсуждать мои недостатки именно сейчас? спросила Лидия.

— Нет. Но только скажи, почему это именно с тобой происходит? Какой в этом смысл?

— Не знаю. Хотя тогда я решила, что для меня будет лучше инсценировать смерть.

— Почему?

— Чтобы расчистить себе дорогу к колье Сарбайнов. Теперь же, поскольку я немного нервничаю из-за того, что нам придется ужинать вместе с Сарбайном и его мерзкой женой…

— Постой, Лидия, — перебил я. — Я просто пытался намекнуть тебе, чтобы ты помалкивала по поводу наших отношений с Сарбайнами. Пусть приедут на ужин. Чего тебе их бояться: как-никак, ты же проработала у них целых восемь месяцев.

— Да, но до того, как он принял решение расправиться со мной.

— Думаешь, он и сегодня попробует прикончить нас?

— А почему бы и нет? Кто его остановит? Не ты ли?

— Очень лестного ты обо мне мнения!

— А чего ты ожидаешь, Харви? Ты ведешь себя совсем не так, как те сыщики, про которых я читала или слышала. У него наверняка будет при себе пистолет. Думаешь, ты сможешь его взять?

— Взять?

— Ну — справиться с ним. Так говорили в одном фильме, когда на главного героя направили револьвер. Как бы повел себя ты в таком случае? Ты мне очень нравишься, Харви, но ведь ты страшный трус. Как можно быть сыщиком и даже ни с кем не подраться?

— А зачем мне драться? Тебе что, очень нравится, когда люди раздают друг другу тумаки?

— Мне, может быть, нет, но ведь я не детектив.

— Я, кстати, тоже. Я, между прочим, занимаюсь страховым бизнесом. Потом, подумай сама — с кем мне драться? Во-первых, противники должны быть совсем плюгавыми и тщедушными. Ведь тот, кого я ударю, ударит меня в ответ. И, если он окажется здоровяком — что от меня останется? Слушай, о чем мы говорим? С какой стати мы завели этот идиотский разговор?