Поводок для пилигрима
Шрифт:
Так паук или вроде?
Не сказывает.
А куда? Я не лекарь во все заповедные места заглядывать, предупредил я егерского атамана.
За ногу.
Пострадавший, разувшись и закатав штанину, рассматривал синюшную опухоль на ступне. Рядом валялся кинжал с закопченным лезвием.
Давно? спросил я его, присматриваясь к необычной ране. Заметно на глаз, опухоль разрастается.
Марб промолчал.
Он к камням ходил, ответил за него один из товарищей. Сразу как стражу назначили.
В низинку. К кладбищу.
Чего поволокся? спрашиваю я, хотя ответ очевиден. Непознанное, сулящее прибыль всегда привлекает.
Поглядеть, уныло признается Марб.
Поглядел.
Раненый промолчал.
Рану прижигал? Или собирался? выпытываю подробности.
Вокруг нас уже толпится народ.
Может жриц позвать, предложил малагарец. Мой авторитет эскулапа его не устраивал.
Прижигал рану?
Прижигал, винится мародер-археолог.
Распухшая ступня, напоминала туго наполненную водой резиновую перчатку. Под натянутой кожей сгустки крови. Посиневшие пальцы с белыми пластинами отслаивающихся ногтей растопырены в стороны.
Отнять надо, сказал я Алуму.
Чего отнять? не понял раненый и подтянул к себе мешок. Видно с покойников чего наснимал.
Ногу отнять надо, доходчиво объяснил я ему. По колено.
Из-за этого? удивился Алум моему медицинскому заключению.
Чего охренели! Не дам! заорал малагарец.
Нет, так нет, спокойно согласился я. Паучка, что тебя куснул, кличут Черным Стражем. Редкостная дрянь. Живет обычно, где какая падаль засыпана. Жрачки навалом, главное других отвадить.
Может вскрыть и еще прижечь? вмешалась в разговор Салема. Сама абхая, приславшая лекарку, сторонится меня. Со времени моего подвига по спасению Альфи, мы обмолвились парой слов не больше. Может ей так легче. Может мне.
Я бы не стал этого делать! предупреждаю жрицу.
Огонь первое дело против всякой заразы! воодушевился Марб.
Пока калили нож, Салема приготовила перевязочный материал и целебную мазь. По тому, как неуверенно перебирала склянки, понятно, раньше с подобным не встречалась.
Раскаленным добела лезвием проткнули кожу и приложили к ранке.
Ох! Жгите не жалейте! просил малагарец, не чувствуя боли в омертвевшей ступне.
Запахло паленым мясом и омерзительно гнилостным. Брызнула сукровица.
Вытечет и заживет, проговорил Марб, тяжело отдыхиваясь.
Заживет… Синюшная опухоль ускорила рост вдесятеро, подбираясь к колену. Это явно видят окружающие и сам Марб.
Что это? Почему? испугался малагарец. Рубите! Скорее!
И схватив пояс, принялся перетягивать ногу. Его трясло. Вены на руках набухли и выделялись черными ветками.
Выше ложи, рявкнул я ему. К самому паху.
Так она еще до колена не дошла,
Перетягивай дурак!
Алум подскочил к земляку помочь.
Чем выше к заднице оттяпаешь, тем больше шансов ему остаться жить. Их и так у него не велико.
Егерь чуть отступил, вытянул меч. Примеряясь, крутанул-сверкнул сталью в воздухе. Справится. Не новичок.
Не смотри! попросил он земляка.
Руби, плакал от страха Марб.
С придыхом, Алум опустил меч. Марб взвыл. Больше от паники, чем от боли.
На рану глянь, показал я жрице, сунувшейся прижигать кровотечение.
На сине-сером срезе выделялся пятачок белой кости. Плоть практически не кровоточит, подернувшись пузырящейся слизью.
Зря рубили! возмутился Марб, не понимая моих слов.
Похоже, сказал я. Взгляд малагарца полон ненависти.
Я говорил, по колено рубите! Говорил!?
Будет лучше, если тебя кто-нибудь прикончит, вынес я ему безрадостный вердикт.
Как прикончит?!! Марб попытался отползти, решив, что именно я и собираюсь его добить. Нет! Нет! Я поправлюсь! Я поправлюсь! Честное слово! верещал он в страхе и отчаянии.
Дело твое.
Агония длилась не долго. Полчаса. Малагарец посинел и распух. Кожа лопалась, плюясь сукровицей и слизью. Подкожный жир вытекал и ужасно пах.
Помогите! хныкал Марб, уже почти не двигаясь. На ужасающем одутловатом лице живыми были только безумные глаза.
Иефф потянулся к арбалету.
Оставь… прорычал я ему. Смотрите! Может еще кто сходит, пороет у мертвяков спрятанное. Золотишко, камешки, лампу Алладина, шапку- невидимку…
Люди медленно отступали от места смерти…
Хрипящее и конвульсирующее тело распадалось. Мясо таяло на костях, открывая дыры между ребер. Марб хрипел, все пытаясь говорить. Нижняя челюсть отвисла. В открывшейся дыре гортани метался распухший язык. Голова свернулась на бок. Глаз вывалился из глазницы и болтался марионеткой на нитке нерва. Минута и остатки костей лежали в вонючем клейстере растопленной плоти.
Вот этим Черный страж и питается, я оглядел присутствующих.
Никто не издал ни звука. Приметил Иллири наблюдавшую за мной.
Нет, я не здешний, пошутил я с горечью.
Она отъехала не ответив.
Долго в оазисе не останешься при всем желании. В неглубоких колодцах воды не хватило. На такую ораву только-только восполнить запасы, напоить животных в дорогу и раз-другой руки помыть.
…Снова пустыня. Путь обреченно бесконечен. Песок… песок… песок… То желтый, то золотистый, то жжено-коричневый, почти черный. И жара! Жара! Не за всякую железяку сразу рукой возьмешься. Пот ручьем. Чувствуешь себя прокисшим пюре. И чем дольше едешь, тем прокисшее становишься.