Поймать солнце
Шрифт:
— Название неудачное, — признаю я. — Не смогла придумать ничего умного.
Парень качает головой, глаза по-прежнему сверкают и устремлены на меня.
— Оно тебе подходит.
Мое сердце сжимается, когда эти слова омывают меня словно первые лучи рассвета. Я прикусываю губу и киваю на фургон, приглашая войти.
— Хочешь войти? — предлагаю я. — Там мы сможем согреться.
Он прикусывает нижнюю губу.
— Хорошо.
Макс заходит за мной внутрь, и я стараюсь не замыкаться в себе, зная, что может произойти дальше.
Его язык был у меня во рту.
И я хочу его везде.
Знакомое чувство пробегает по моей спине, когда я чувствую, как он прижимается ко мне в тесноте помещения, и это то же самое чувство, что было у меня в баре. Это знакомое покалывающее чувство, от которого у меня участился пульс и кровь закипела в жилах.
— Как давно ты в городе? — интересуюсь я, отодвигаясь, чтобы дать ему больше пространства.
Его взгляд скользит по предметам интерьера.
— Недолго.
Я прохожу дальше внутрь, и мой взгляд останавливается на смятой постели в конце маленького коридора, освещенного множеством мерцающих огней. Мои щеки горят. Помещение совсем не приспособлено для приема гостей, и присесть здесь негде. Только супер романтично выглядящая кровать.
Это пугающе. И волшебно. И чудесно, и страшно, и сюрреалистично. Я понятия не имею, что делаю.
Я сжимаю руки и смотрю на него из-под трепещущих ресниц.
Теперь парень полностью освещен, без теней и сумерек. От его вида у меня перехватывает дыхание и сжимаются легкие.
Макс подходит ко мне с таким же выражением лица, брови изогнуты, глаза полны удивления. Он тянется ко мне и, взявшись за молнию моего пальто, расстегивает ее до упора, пока ткань не распахивается.
Я смотрю на него и жду.
Он просовывает обе руки внутрь пальто, до самых плеч, а затем стаскивает его с меня. Оно спадает с моих рук и приземляется у наших ног.
Я закрываю глаза и сжимаю пальцы в кулаки, ожидая большего. Я слышу, как расстегивается молния на его пальто, как оно с шуршанием падает на пол. Меня обдает жаром, когда он подходит ближе, руками слегка обхватывает мои бедра, пальцами проникает под свитер цвета ржавчины и касается моей кожи.
Затем он наклоняется вперед и шепчет:
— Нам необязательно продолжать сегодня, Элла. Я счастлив просто обнимать тебя. Целовать тебя. Наблюдать за восходом солнца в твоих объятиях.
Слеза скатывается по моей щеке.
Я вспоминаю все те разы, когда заставляла его уходить до восхода солнца.
Солнце было суровым, неумолимым, слишком ярким. Оно освещало все наши осколки, которые я не могла собрать воедино, поэтому прятала их в темноте.
Меня гложет чувство вины, когда я понимаю, как сильно он хотел проснуться рядом со мной в моей постели. Как жаждал увидеть золотистый свет, проникающий через мое окно и приносящий нам немного тепла.
— Макс, — выдыхаю я, обхватывая его за плечи. —
Он улыбается, ведя меня к кровати, и целует меня в волосы, пока мы снимаем ботинки. Я тяну его за собой, выключаю лампу, чтобы нас освещал только слабый свет огоньков, и хватаю белый камень, лежащий на прикроватной тумбочке.
Мы прижимаемся друг к другу, его рука лежит у меня на пояснице, под свитером, а мое лицо прижато к его груди. Я глубоко вдыхаю, моя душа наполняется ароматом хвои и свежей мяты, а на горизонте всеми оттенками оранжевого мерцает другая, новая жизнь.
Наши ноги переплетаются под одеялом, и я закрываю глаза. Прежде чем сон унесет меня, я шепчу в тишине:
— Макс?
Он крепче прижимает меня к себе.
— Хм?
Игриво улыбаясь, я слегка приподнимаю руку, демонстрируя бицепс.
— У нас так и не было того соревнования по армрестлингу.
Я чувствую, как его грудь прижимается ко мне, и тихий смех раздается в тишине. Макс находит мои губы для долгого поцелуя, прежде чем выдохнуть:
— Это потому, что мне никогда не было скучно рядом с тобой.
Он остается до утра.
Макс рядом, когда солнце поднимается над горизонтом и наступает рассвет нового дня.
Мы засыпаем после восхода солнца, и когда мои сонные глаза открываются в лучах дневного света, его лицо — первое, что я вижу, возвращаясь к жизни, окутанная его сильными объятиями, а в моей руке зажат мой драгоценный белый камень.
И это так же хорошо, как каждый золотой рассвет.
Даже лучше.
ГЛАВА
46
МАКС
За окном урчит двигатель, и у меня в горле встает нервный комок.
Я разговариваю по громкой связи с Бринн и Каем, когда прохожу через гостиную, а Клондайк мечется у моих ног, высунув язык.
Мое сердце подпрыгивает.
— Она здесь.
— А-а-а! — визжит Бринн.
Кай улыбается в экран, обнимая свою девушку.
— Сильно нервничаешь?
— А какова шкала? — Я качаю головой. — Неважно. Шкала взорвались пять секунд назад.
— Все будет отлично! — говорит Бринн, широко улыбаясь. — Боже мой, Макс. Все сводится к этому моменту.
В этом она права.
Элла приехала на собеседование.
Но она еще не знает, что приехала на ферму «Солнечный цветок» не только ради работы.
Я помню, как много лет назад просматривал коллекцию сказок, романов и поэтических сборников Эллы, которые занимали десятки книжных полок в ее спальне. В те дни я пробирался к ней через окно, и мы разговаривали, и смеялись и отпускали все тяготы, которые на нас наваливались. Именно так лучше всего описать те месяцы, проведенные с Эллой, прежде чем наступила темнота и затмила наш с таким трудом добытый солнечный свет.
Невесомость.
Ничто не казалось тяжелым, когда она смотрела на меня.