Пожарная застава квартала Одэнмате
Шрифт:
Сахэй глушил горе неочищенным холодным сакэ и неуклонно погружался в речной ил презрения к себе и неотданных долгов. Соседи перестали называть его «господин Саторо» и вообще замечать. Сам Сахэй отдал бы все за малую возможность вернуть себя.
В то время во всей Поднебесной еще продолжалась охота за мечами во исполнение миролюбивого указа правителя Тоётоми Хидэёси, потребовавшего у невоенных сословий сдать неприличное земледельцам и ремесленникам оружие. Большинство крестьян давно лишились всех средств убийства, накопленных за десятилетия войн, но находились безрассудные одиночки, не желавшие расстаться с оружием, среди
Хранитель порядка, рука правосудия, полицейский чиновник — господин Сасакэ Эттидзисиро, вассал князей Ии, уже правивших тогда в Хиконэ, наведенный доносом соседей, как раз брал измором дом такого ценителя в горном поселении Симацуя, в местах, в которых находятся истоки реки Ясу.
Один древний старик, участвовавший в прежних войнах, еще мнивший себя достойным привилегий пехотинца, не желал отдать пять лезвий работы великой школы Митто. Домашних он отправил по соседям, а сам в одиночестве совершил акт непокорства — заперся в доме, похожем на башню, построенном им на фундаменте когда-то сожженной вражеской крепостцы, что не облегчало работу слуг князя, и отстреливался из лука от их нестройных атак, ранив уже четверых.
Господин Эттидзисиро, еще затемно добравшийся до этих глухих мест из замка и совершенно не ожидавший такого отпора, утомленный летней жарой и раздраженный потерей времени, приказал сжечь мятежника вместе с домом и его оружием.
Старик, услышав эту весть, смирился с судьбой. Но по некотором размышлении просил господина Эттидзисиро принять пять мечей работы Митто, потому что не мог позволить погибнуть столь замечательным произведениям великого мастерства в огне.
Старик спустил сверток с одними драгоценными лезвиями, без рукояток, в соломенной циновке со стены, где его внизу приняли подручные господина Эттидзисиро. Затем соломенную крышу дома обстреляли зажженными стрелами. Дом сгорел вместе с хозяином и всем, что там еще оставалось.
Пожар отражался в водах текущей мимо реки Ясу.
А господин Эттидзисиро приказал собираться к отъезду.
Мечи уложили в кедровые ящики, отделанные европейским бархатом винного цвета, погрузили в двухколесную повозку, запряженную парой лошадей. И под охраной, с господином Эттидзисиро во главе, отряд отправился с гор вниз, в замок Хиконэ, за неизбежными наградами и повышениями.
Божествам речной долины, недовольным поведением вассала князя Хиконэ, было угодно, чтобы мост над водопадом Девять Сяку, в виду которого с горного склона живописно падают воды реки Ясу, сломался под повозкой с мечами. Повозка завалилась набок, повиснув на краю моста, ящик с мечами открылся и четыре меча из пяти упали с высоты в воды реки. Взбешенный несчастьем, господин Эттидзисиро отправил вниз своих людей собрать потерянные лезвия. Его люди прочесали место под водопадом и нашли все мечи. В этот момент из ящика выпало последнее, незамеченное, но самое драгоценное лезвие и, упав с высоты, пронзило голову одного из людей внизу. Мертвое тело, упавшее в воду, быстро унесло потоком.
В это время Сахэй предавался печали один на один с рекой и пил свое холостяцкое холодное сакэ на берегу, время от времени выливая в воду глоток-другой, так как иных собутыльников, кроме быстрого потока, у него не было.
День
И Сахэй не упустил свой меч.
Он бросился в воду, вытащил тело на берег, а затем, обмотав хвостовик поясом кимоно, вытащил и меч из тела. Кровь и вода не держались на мельчайшем узоре, коже меча, проступившей на холодном металле.
В восторге Сахэй поклонился реке и с лезвием побежал домой, где лежали заброшенные ножны, цуба и рукоятка прежнего меча Сахэя. Собрав меч, Сахэй взял его в обе руки, поднял к заходящему солнцу и почувствовал себя заново родившимся.
В это время господин Эттидзисиро, спускаясь вместе с подчиненными вниз по реке, обнаружил на берегу мертвое тело без меча в голове со следами того, кто этот меч забрал.
— Ищите, — приказал господин Эттидзисиро. — Ищите тщательно и верните меч, ибо это драгоценность нашего господина, нашего князя!
И они искали. Искали тщательно и нашли к утру. Весь квартал говорил, что бросовый самурай Саторо Сахэй вернул себе меч — а также продал дом, последний бочонок сакэ и рыболовную снасть, раздал долги и теперь собирается идти в Осаку за долей, достойной человека и воина.
Подчиненные господина Эттидзисиро окружили странноприимный дом на дороге Токайдо, на окраине Цутияма, где теперь бездомный Сахэй коротал ночь до утра, и как только солнце показалось над горами, встретили его у ворот.
Сахэй, совершенно трезвый, во всем чистом — сам стирал; отмывшийся в бане, хотя и небритый — не хватило денег; вышел во двор. Меч был у него за поясом, а прежняя жизнь — позади.
Во дворе его встретили девять человек с копьями, и Саторо Сахэй, не дрогнув, встретил начало нового дня.
— Саторо Сахэй! — крикнул ему конный господин в доспехах за рядом копьеносцев. — Отдай меч работы Митто, который ты забрал вчера по неразумению, и правосудие будет к тебе благосклонно!
— Приди и возьми, — ответил Сахэй, обнажив блистающее тело меча, и ряд копьеносцев дрогнул, ибо меч этот убивал и без человека, а человек, теперь державший его в руках, оказался продолжением лезвия, и металл плавился в его глазах.
Постояльцы в темных комнатах вокруг двора шептались за раздвижными загородками. Небо наливалось синевой. Утренний туман рассеивался.
— Убить! — приказал господин Эттидзисиро. И следующие двадцать ударов сердца Сахэй и меч школы Митто рубили копья, руки, грудные клетки и бедренные кости. Через двадцать ударов сердца господин Эттидзисиро остался один против меча школы Митто и его человека.
Дух господина Эттидзисиро дрогнул. Он простился с жизнью и сошел с коня с копьем в руке.
— Послушай, Саторо, — сказал перед первым ударом господин Эттидзисиро. — Я помню тебя. Ты убил человека из клана Ямасиро по тайному приказу князя и принял изгнание, чтобы отвести от клана подозрения. И ты сделал все, что тебе приказали. Это долг вассала. И я сейчас делаю все, что мне приказали.
— Я знаю, — ответил Сахэй.
Через минуту во дворе, забросанном трупами, в живых остался лишь один.
Виновника бойни на постоялом дворе потом долго искали. И нельзя сказать, что искали плохо. Но тот, кто его находил, не успевал ничего рассказать другим.