Позови меня, дорогой
Шрифт:
— Это произошло из-за возвращения домой блудного сына. Мистер Беннет не стал бы вмешиваться в наши планы. Если он не одобряет то, что делают другие, он просто не приходит. Хотя на сей раз, я уверена, он придет. Я уговорю его. — Пенни улыбнулась довольно загадочно. — Вы бы тоже могли испытать свои способности влиять на мистера Беннета, Вы так любезно его встретили и угощали, когда он был здесь, что просто очень ему понравились.
Это явно доставило удовольствие мисс Диттон. Возможно, даже развеяло те сомнения, которые исподволь возникли у нее относительно миссис Беннет.
К полудню у мисс Диттон настроение
— Нам надо подумать о запасе продуктов, — сказала она озабоченно.
— Можете заказать все, что хотите, — решительно ответил мистер Бартлетт. — Вы должны иметь все, что вам понадобится. Я уверен, Пенни поможет вам.
— Разумеется, — сказала Пенни. — Сегодня вечером я хочу повесить в своей комнате шторы, и потом вы все сможете прийти и посмотреть.
— Давно пора, — заметил мистер Бартлетт. — До сих пор только Сэндс оказался в привилегированном положении.
— Я была бы очень рада помочь, — сказала мисс Диттон. В голосе ее зазвучали резкие нотки. — У меня не было никаких проблем с перестановкой мебели в доме.
— Вы не должны этого делать, — сказал мистер Бартлетт. — Для любой тяжелой работы в вашем распоряжении есть Сэндс. Мы не хотим, чтобы вы перенапрягались. Это вовсе не входит в наши планы.
— А что входит в ваши планы, мистер Бартлетт? — игриво спросила мисс Диттон. — У вас есть планы на будущее или все идет своим чередом?
— Мои планы на ближайшее будущее заключаются в том, чтобы устроить пятерых приезжающих в Бинду на пасхальный уик-энд. Где, по-вашему, милые дамы, будет спать профессор? По крайней мере, ему придется выделить отдельную комнату.
— В комнате с гарнитуром из кедровой мебели, — сказала мисс Диттон, ухватившись за эту идею, как кошка за мышку. — Профессор должен расположиться в этой комнате. В ней полный порядок, и он, по крайней мере, будет достаточно разборчив, чтобы понять, насколько красива эта мебель, когда увидит ее.
Пенни понимала, что это был «камешек в ее огород», но в данный момент ее больше волновало другое. Что будет с отцом, когда он увидит, что гарнитур кедровой мебели не был возвращен в кладовую, а напротив, размещен в общей комнате рядом с боковым коридором?
Мистер Бартлетт поднялся из-за стола, за которым они сидели втроем и пили чай. Он встал у камина, тщательно набивая свою трубку табаком. Закончив эту обычную процедуру, он в упор посмотрел на мисс Диттон.
— Насколько я понимаю, мисс Диттон, вы склонны к тому, чтобы пользоваться этим гарнитуром. Ну что ж, пусть будет так. Кто знает, возможно, вы мудрее в этом вопросе, чем я или Пенни. Я полагаю, вы оставили комод там, где он находился… нетронутым?
— О да, папа, — быстро вмешалась Пенни. — Комод вместе со своим содержимым остался нетронутым в кладовой. Его протерли и отполировали, чтобы он лучше сохранился…
Она торопливо рассказывала ему об этом, частично потому, что ей хотелось успокоить отца, частично потому, чтобы избежать вопроса, который был готов сорваться с его губ… «неоткрытый?» Ни за что на свете не должен отец узнать, что мисс Диттон залезала в ящики.
Это было столь беспардонное вмешательство в личную жизнь, которому Пенни не могла найти никакого оправдания. Что в этой женщине было такого или, напротив, чего ей недоставало, заставляя ее поступать так, как не поступил бы никто другой? И делать все это с видом благородства и искренности?
Мисс Диттон читала список гостей мистера Бартлетта.
— Я смотрю, вы выбрали себе самых
— Мы не знаем, сколько лет профессору, — медленно произнес он. — Может быть, он вовсе даже не стар. Я только считаю, что было бы справедливо по отношению к Джону Дину позволить ему принять двух гостей явно его возраста, интересы которых в области земледелия совпадают с тем, что делает Джон.
— У вас будто бы существует тайный сговор заботиться о Джоне. Я полагаю, вы должны иногда заботиться и о себе, мистер Бартлетт. И о своем доме тоже, разумеется. Мне кажется, вы излишне бескорыстны.
Она была увлечена тем, что говорила, но в то же время пыталась сыграть на своем огорчении. Она поднялась из-за стола и, взяв вазу с цветами с каминной полки, поставила ее перед мистером Бартлеттом.
Она мимолетно улыбнулась ему и одарила его многозначительным взглядом.
— Я намерена позаботиться о вас и проследить, чтобы вы думали о себе. Я полагаю, что подготовлю меню, ориентируясь именно на ваши вкусы. Вы единственный, кто имеет для меня значение, и вы не должны умалять собственного достоинства.
Мистер Бартлетт смутился.
Пенни занималась шторами, и когда вечером отец вернулся домой, она умоляла его поскорее принять ванну, прийти к ней и увидеть все самому.
— Вы не против того, чтобы подождать, когда будет готов папа? — спросила она мисс Диттон.
Она понимала, что поначалу эта женщина сопротивлялась и была оскорблена тем, что предпринимала Пенни в боковой комнате, которая выходила на западную веранду через двухстворчатое окно до пола. Пенни была не в ладах с собой по этому поводу, но в то же время ей страстно хотелось, чтобы никто не лез к ней с советами и не строил за нее планы. Она боялась, что кто-то, обладающий более сильной волей, чем ее собственная, заставит ее поступать против ее желания. Она знала, что если бы она посвятила в свои планы мисс Диттон, та все подчинила бы себе. Пенни защищала себя и все, о чем мечтала, воздвигнув стену таинственности и секретности, сквозь которую не могла проникнуть даже мисс Диттон.
Мистер Бартлетт появился из ванной комнаты, вымытый и готовый к обеду. Сила привычки заставила его просунуть руку в карман и вынуть оттуда любимую трубку. Он посмотрел на нее с сожалением.
— Я полагаю, комната такая чудесная, что мне не позволят портить в ней воздух табачным дымом, — сказал он.
— Ты можешь дымить из своей трубы где и когда захочешь. Это твой дом, папа, и даже моя комната принадлежит тебе, если ты захочешь сюда прийти и выкурить здесь трубку.
Пенни распахнула дверь. Мистер Бартлетт встал на пороге и замер от неожиданности. Первые впечатления складывались из простора и светлой зелени. Двустворчатые окна напротив двери были распахнуты в зелень и легкую молочно-серую дымку, расстилающуюся над полями и отдаленной цепью холмов. Самой комнате уют придавал огромный, от стены до стены, ковер цвета зеленого яблока. Новая мебель цвета меда, незамысловатая по дизайну, с преобладанием прямых линий, блестела при мягком освещении, которое придумали Пенни и Сэндс. Над широкой кроватью возвышалось изголовье с несколькими полочками. На одной из них стоял портативный приемник, на других — любимые книги Пенни. По обе стороны кровати уютно устроились прикроватные столики с лампой на каждом из них.